— Заняли две каюты в носовом отсеке.
— А Серафимион? Мия?
— Серафимион улетел ещё ночью во Дворец. Улаживать дела. Мию я не видел с вечера.
Я пошел прогуливаться по своему наземному кораблю. Прошел мимо логова гианта, заглянув с балкончика вниз — Иоганн свернулся калачиком, совсем как гигантский кот, прикрыв спину парой шкур. Будить его, конечно, не стал.
Энтон с Рюриком расположились в двух скромных каютах — судя по числу кроватей, каждая из них предполагалась для двух членов экипажа, но и для одного она была тесноватой — шкафчик, столик, узкая двухярусная кровать и всё — даже без окна. Рюрик, одетый в типичнейшую майку-алкоголичку, где-то откопал длинную швабру и драил пол в коридорчике перед ними.
— Здравствуй, Станис! Энтон в мастерской, — пробасил скра, помахав одной рукой, а двумя другими отжимая тряпку в ведро.
— Помочь? Я, наверное, могу это сделать Алгоритмами.
— Да не-е, мне нравится уборка!
Мастерская обнаружилась в самом низу — длинная комната с низким потолком и узким столом вдоль всей стены. Небольшие станки, отвёртки, инструменты, какие-то странные запчасти — в общем, типичный рай ютьюбера из гаража. Задняя дверь была открыта, за ней виднелась мохнатый бок Илонмаска, за которым — серые сумерки утреннего леса.
— Прикинь! — сказал вылезший из-под стола Энтон. — Тут достаточно неплохая мастерская. На Рутее, конечно, всё было получше, но я на Гмон-яне не припомню такой. Тут даже есть шуроповёрт, правда, не аккумуляторный.
— А там что? — махнул я на дверь, за которой сидел мой мурланг.
Энтон обернулся.
— Написано «отсек для вьючных животных». Натаскал ему еловых веток, он поел и снова спать. Они в холодных местах всегда большую часть дня бодрствуют.
— Ты не успел посмотреть мой телефо… — я подошёл к столу и запнулся.
Та копия, которую я отдал Энтону для опытов, лежала на столе, разобранная до винтиков и печатных плат. Батарея валялась вспученная и обгоревшая.
— Блин, я же не сказал распайку разъёма… Как ты его пытался зарядить?
Он показал на агрегат. Потрудился он на совесть — катушка трансформатора из розетки, пара резисторов и тонкий шнурок. Сам разъём микро-ЮСБ он вырезал из куска пластика, выведя тонкие оголённые проводки наружу.
— Всё утро сидел, разъём готовил. Примерно по мощности сделал, как у планшета из Грани. Полчаса назад воткнул — он не заряжался! Ни в какую. Я попытался разобрать — батарея вспыхнула и загорелась.
Следующие полчаса мы занимались попытками зарядить телефоны — я наделал копий телефона, а Энтон подключал разъём. Проблемой было то, что мы не могли точно перевести местные единицы измерения в привычные вольты и амперы. После двух неудачных попыток решили, что надо прикрутить регулятор мощности и постепенно повышать амперы.
Но что-то подсказывало, что дело не в неправильном напряжении. Щёлкнула и задымилась батарея третьего телефона, четвёртого, пятого… Примерно на восьмом аппарате я согнал Энтона со стула и сказал:
— Давай сам попробую.
Приладил разъём зарядника, повернул ручку регулятора мощности… И на экране отразилась знакомая пиктограмма зарядки.
— Офигеть! Работает!
— Про таких у нас говорили, что рука лёгкая! — сказал Энтон.
— У нас тоже так говорили! Да уж. Рука. Но не лёгкая — это кто-то настроил, что только я могу производить некоторые операции с ним, — догадался я.
Я не отходил от нашего самодельного зарядника ни на шаг, — следил за телефоном. Почувствовал голод, скастовал эчпочмак и зажевал, после чего всё же не выдержал и, дождавшись десятипроцентного заряда, нажал кнопку включения.
Приветственный экран. Введите графический пароль — его я ещё помнил. С трудом поборол желание залезть в галерею фотографий — нет уж, не время для сожалений об утраченном и ностальгии. Мне нужна была информация, и что-то подсказывало, что я её получу.
Иконка сообщений. Контакт «Инга».