Трудоголик

Приоткрыл ворота — и уткнулся в бронированный зад Энта Четыре Ноги. Зверь, занимавший почти всё место от стены до стены «гаража», развернулся, высунув морду, понюхал меня и что-то проворчал — как мне показалось, вполне дружелюбно. А позади уже слышались голоса Энтона, Рюрика и кого-то ещё.

— Уважаемый! Можешь не вертеться, знаешь, сколько эта ткань стоит?

— Я аккуратен! Когда Рюрик рвать кафтаны?

— Ты в нашем последнем путешествии, помнишь?

— Так там бандюки преследовали!

— Тук-тук.

— О, заходи! Я уж думал вызывать за тобой.

На заднем дворе, служившим, по-видимому, чем-то вроде столовой и зоны барбекю с внушительных размеров очагом стоял Рюрик. В шикарном расписном кафтане с завитушками, кружевными рукавцами и высоким воротником — правда, наполовину раскроенном. Вокруг зелёного великана крутились незнакомый гладко расшитый «японец»-джакса с лихими завитыми усами и Энтон. Последний кивнул:

— Знакомься, Энтон, это господин Окихито Вершблоу, известный портной. Мы тут к концерту готовимся.

Портной отвлёкся на миг и протянул руку. На вид ему было не то тридцать, не то пятьдесят.

— Рад знакомству. Вы…

— Станислав Олтов, сын префекта Накакава Республики…

Джаксиец улыбнулся.

— Кого вы пытаетесь обмануть? Я, некоторым образом, не вполне обычный человек.

— Окихито тоже полусеяный, — перебил Энтон. — Он хорошо понимает, кто ты такой.

— Ого. И много вас таких?

— В Теньгороде всего трое. И по всей зоне дворца Халиба — около двадцати, насколько мне известно. Старик очень не любит, когда Сеяные вступают в сношения с местным населением. Считает, это грязнит кровь.

— Хотя сам… Ладно. А вы, получается, чей потомок?

— Ох, Станислав, я с радостью пообщаюсь с вами, но пока я занят работой…

Он помахал портняжным метром.

— Конечно-конечно.

— Угощайся чаем, вон там свежезаваренный, мы скоро закончим. Оказалось, что кафтан великоват.

Скоро примерка закончилась, странного японца проводили, а мы уселись пить чай — вокруг костра, по-турецки. Над головой тем временем снова мелькнули большие тени — стаи пятнистых горных китов плыли высоко с севера на юг. Снова захотелось спросить, живут ли здесь драконы, и где достать кофе вместо чая, но я задал более насущный вопрос.

— Ты доверяешь этому Окихито?

— Не-а. Тёмная лошадка. Никогда не говорил, на кого работает и чей сын. Судя по тому, что Халиб его терпит — возможно, на Старика и работает. А может и ещё на кого, да? Думаешь, этот клан Грани — единственный? Ха! Тут на планете ещё пара десятков затаившихся Сеяных. Кто-то просто на пенсии, а кто-то — шпионит на дома соседних планет. Несколько даже второго и третьего поколения есть, по слухам. Это мне ещё на Гмон-яне сказали.

— Интересно. Я, собственно, чего пришёл. Покажи мне тот шлем. И расскажи, нахрена он там был.

Энтон молча поднялся, взобрался по лестнице на второй этаж. Мне подумалось, что такая лесенка слишком хилая для скра. Рюрик проследил мой взгляд и сказал.

— Старый дом. Самое то для такой холостяк, как я.

— Ты почему семью не завёл? Если не секрет.

Старый скра тут же погрустнел.

— Когда жил у дяди, у хуторян была одна скра. У нас был любовь. Раза два или три. Но потом дядя сказал — надо идти в колонии, убираться на север. Я утаил, что была любовь, потому что нельзя до свадьбы. Её отец убил бы меня и убил бы дядю, если узнал. Мы сохранили это в тайне.

— Почему не нашёл другую?

Рюрик не то вздохнул, не то усмехнулся.

— Нельзя другую. У скра — одна любовь на всю жизнь, так устроен организм. Моногамия, сказал Энтон. И половой диморфизм потому не быть.

— Да, грустно. Ну, нельзя, что ли, просто для кого-то отцом стать, не по-любви?

— Нельзя. Но я знать, что Саломе снести два яйца перед тем, как я отбыл в колонии. Я надеюсь, хотя бы один из моих отпрысков жив, и…

— Погоди… мать, вы чего, яйцекладущие⁈

— А ты не знать? Почти все шестиподы Скрадо яйцекладущие.

Энтон тем временем уже спустился и принёс свёрток, из которого вытащил шлем.

— Держи. Только осторожно, шнур плохо держится.

Я рассмотрел его. На уровне глаз виднелось два чёрных прямоугольника, наверняка являвшимися экранами навроде VR-очков. По окружности головы расположился с десяток присосок с клеммами, а сбоку над ухом выходил достаточно прочный провод, правда, с разболтанным креплением у основания, напоминавший провод HDMI. Конец был оборван, и из него торчал десяток тонких жил в разноцветной оплётке.

Сразу было ясно, что предмет был определённо из моего времени. Возможно, его сделали чуть-чуть позднее моего погружения в капсулу — где-нибудь в районе тридцатых годов. Посмотрел внимательнее и подтвердил догадку. На задней стороне разглядел вполне родную гравировку на пластиковом крае сзади, рядом со шнуром.

[KingDragon MindPad10.5E]

[Made in China]

[2029]

— Твою ж налево… Это ж прямо моё десятилетие. И всё у этих китайцев через «кинг». Но, получается, нацепили уже после того, как меня засунули в капсулу. Зачем?

Энтон с хитрым прищуром глядел на меня, улыбался.

— Чего так смотришь, дядь Энтон? — спросил я. — Ты знаешь, что это?