Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

- Вот как, значит? – упырица смотрела на меня взглядом строгой школьной учительницы и поджимала губы. Ну, где? Я жду? Пять… четыре… три… два… Цык! Есть контакт!

- Вы продаете недвижимость? Забавно! – усмехнулась упырица, с достоинством присаживаясь в кресло и расправляя красивое и явно недешевое платье, - И что вы можете мне предложить? Учтите, старые особняки меня не интересуют, замки – тоже. Может быть, усадьбы?

Я протянула ей альбом с усадьбами.

- А почему вы не предложили мне кружечку крови? – высокомерно заметила она, поглядывая на кулер,- Или вас не выдрессировали подносить покупателям кровь? Надо будет сделать замечание вашему хозяину, чтобы он дрессировал вас, как следует.

Может, мне еще через горящий обруч попрыгать? Внимание! Смертельный номер!  С криком «Але… Оп!» я прыгаю через огонь и получаю сахарок. Зал в восторге от моей сообразительности, ревет и рукоплещет. Главное, чтобы передо мной не выводили зверинец, страдающий расстройством желудка. И чтобы сахарок случайно не уронили в навозные опилки.

- Я - не дрессированное животное, - ледяным голосом ответила я, холодно глядя на клиентку.

- Надо будет сказать хозяину этой конторы, чтобы человек вел себя, учтиво и знал, что разговаривает с венцом природы - вампиром. Конечно, что взять с тех, стоит на ступень ниже в своем эволюционном развитии, - грудным голосом и с томным вздохом произнесла упырица, лениво перелистывая страницы, - Я всегда была уверена в том, что люди – это просто животные. Но, я думала, что они поддаются дрессировке и обучению. Я удивлена, почему ты еще не принесла мне кровь.

Он перелистнула еще одну страницу каталога, искоса взглянув на меня.

- Неужели люди настолько тупы, что им нужно повторять дважды? – произнесла посетительница, с интересом рассматривая какую-то картинку.

Я молча встала, взяла кружку, набрала в нее кровь, а потом поднесла упырице.

- Ты должна становиться на колени, предлагая мне кровь, - заметила та, читая описание под каким-то мрачноватым замком, - И обращаться ко мне должна не иначе: «Да, моя госпожа!» Ну же, я жду! Давай, маленький мерзкий человечек, вспоминай, чему тебя учили! Ну же!

Я медленно, с дежурной улыбкой разжала пальцы, кружка с кровью упала на пол, разлетелась вдребезги, обрызгав кровью туфли посетительницы и подол ее бордового платья.

- Да как ты смеешь! – возмутилась она, бросая на стол альбом.

- Случайно получилось, - спокойно и холодно ответила я, а потом улыбнулась, - Приношу свои глубочайшие извинения за причиненные неудобства.

- Ах, ты ….  – возмутилась упырица, разглядывая брызги крови на своей одежде, - Отвратительный сервис! Да ты знаете, кто я, мерзкий человечек?  Да ты должна мне в ножки кланяться и туфли вылизывать! Я считаю это – личным оскорблением! Меня только что оскорбили! Я подам жалобу! Где у вас жалобная книга?

Лемира молча показала на книгу, лежащую на подоконнике.

Упырица взяла ручку и стала выводить отзыв. Выводила она старательно, с омерзением поглядывая на меня и цыкая зубом. Я с омерзением смотрела на нее.

- Пишите, пишите! – заметила Брисса, цыкая зубом, - Наберется пять плохих отзывов – мы ее съедим.  Директор обещал.

Вот, сволочи! А я – то думаю, почему все так притихли? Я почувствовала себя бутылкой «Хеннеси», которую разопьют на какой-нибудь местный праздник, а потом побегут за следующей.

Дверь за «жалобщицей» с грохотом закрылась. Я вытерла кровь, собрала черепки и принесла другую кружку. Эту кружечку я нашла среди хлама и даже сполоснула. В туалете. В прямом смысле этого слова. Держа двумя пальцами это фарфоровое произведение искусства, я осторожно поставила его возле кулера. Пейте на здоровье!

Только я снова собралась в «тайную комнату» мстить Ренелю, как снова появились покупатели. Мамашка – упырица с тремя спиногрызами-кровососами. Детки потянули воздух и ломанулись ко мне. Мать не успела открыть рот, как старшенький в бархатном костюмчике, пенясь слюнкой, попытался укусить меня за руку, но тут же произошло нечто странное. Он отлетел к стене и заорал, как резанный.

- Что ты сделала с Людвигом? – истерично  заорала мамашка, бросаясь ко мне и бурля от негодования, - Ты ударила Людвига! Разве так можно? Он же ребенок! Я подам на тебя жалобу! В высшие инстанции! Знаете, кто мой муж? Он работает у Фюрста Эдлера! Да он всю кровь тебе выпустит! Попомни мои слова! Людвиг, пойдем, мой сладкий. Тебе больно? Ты ушибся? Не плачь, мой хороший. Папа ей всю кровь выпустит! Я напишу в Магистрат! Мы прямо сейчас идем в Магистрат писать жалобу! Нашу жалобу пропустят без очереди!

Упыреныш орал, как резанный, пока его волокли к выходу. Брат и сестра орали вместе с ним, без повода и  за компанию. Создавалось впечатление, что это хоррор – экранизация «Трех поросят», которая закончилась суровой расчлененкой главных героев. Но перед этим они весь фильм так орали, что зрители, которые к концу фильма были же всецело на стороне маньяка – волка, уже умоляли расчленить их как можно скорее, с наслаждением вслушиваясь в последние повизгивания и недоверчиво вглядываясь в последние конвульсии.