Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

Три трупика валялись на полу и смотрели на меня стеклянными глазками. Им повезло куда больше, чем мне. Или мне повезло куда больше, чем им. Идея отгонять мух от толстолобика показалась мне настолько милой и привлекательной, словно я всю жизнь жила только этой мечтой. Это же целое искусство! Слева направо или справа налево махать вялой веткой? Тс! Такой секрет передается из поколения в поколение в семье потомственных рыботорговцев. А счастье было так близко! За триста рублей в день!  И чем меня не устраивал Тузик? Мы бы с ним быстро поладили, захвати я с собой пару сарделек для него и шоколадку для вахтерши…

- Может, я за мусорными пакетами сбегаю? Только расчленять и хоронить их будете сами. Если что, я могу помочь подержать пакет, пока вы трамбуете, - осторожно  предложила я, глядя на трупы. Если согласится – бежать не оглядываясь, звонить в полицию, давать показания, требовать охранный ордер и ждать, когда этого маньяка упрячут за решетку. Для верности стоит сменить замки, купить перцовый баллончик и пройти курс по самообороне для женщин.

- Не стоит утруждаться. Пусть лежат до обеденного перерыва, - махнул рукой директор, подвинув ногой трех соискателей. Тормозок? Ну, правильно, зачем в магазин лишний раз бегать? «Там еще в капиллярах осталось немного кровушки! Что нет? Совсем нет? Я так не играю!»  Если сосать, то сосать до победного.

Я вздохнула и снова посмотрела на кровопийцу. Одет мой работодатель был своеобразно. Черный сюртук и белая сорочка, высокие сапоги с отворотами и пряжками, в которые были заправлены черные штаны. Собственно, от вампира я другого и не ожидала. На его шее был черный шейный платок, украшенный массивной брошью с алым камнем.

Я посмотрела на вампира, с которым столкнулась впервые за всю жизнь. Мой взгляд упал на две ручки, лежащие на столе. Я осторожно подошла, взяла их и сложила на манер креста. Эти крестом я резко ткнула в лицо директору. Оставалось крикнуть «Изыди!» или что-то в этом духе, но  что-то «противовампирное» мне на ум не приходило. Сейчас он должен шарахнуться в сторону, прикрыть лицо руками и забиться в конвульсиях. Я буду загонять его в угол,  а он должен пойти дымком, зашипеть на меня и оскалиться клыками. Я себе это так представляла.

- Опять! – возмутился директор, закатывая глаза, - Сломаешь ручку – сломаю ручку. Положи на место. Это – мои ручки. Я их для себя заказывал.

Я вздохнула и подумала, что святая вода тут тоже явно не спасет, даже если я прихватила с собой трехлитровый бутылек. Ручки я осторожно положила на стол.

- Давай я лучше тебе расскажу о нас, -  директор подошел ко мне, шумно втянул воздух рядом со мной так, как дети нюхают цветочки. С таким же ажиотажем девушки в рекламе принюхиваются к своим подмышкам, собачки обнюхивают столбики, а закодированные намертво алкоголики вдыхают запах чужого перегара.

- Спасибо, я недавно «Сумерки» пересматривала, - тяжко вздохнула я, в тайне надеясь, что  все  происходящее – плод моего больного воображения.

- Нашла что смотреть! – возмутился директор, - Я после этой книги неделю есть не мог! Кровь в горло не лезла. Это какое-то извращение! Жениться на еде – это выше моего понимания! Вот скажи честно, ты бы вышла замуж за … этот… как его…

Вампир пощелкал пальцами.

- …  гамбургер?  - тоскливо переспросила я, брякнув первое, что пришло на ум, и предусмотрительно делая шаг назад.

- Пусть будет «гам-бур-гер», - согласился мой новый директор, не переставая меня обнюхивать.

- Не помню, чтобы он делал мне предложение, - нервно усмехнулась я, -  Сомневаюсь, что если бы в котлете я нашла кольцо вместе с чьим-то пальцем, то побежала рассылать приглашения на свадьбу и выбирать платье.

- Ладно, мы отвлеклись. Спасибо вашим книжкам, что мне не пришлось на пальцах объяснять тебе кто мы такие. Правда, есть много нюансов, которые вы, люди, не знаете. Но вам этого знать не положено. Так вот. На чем я остановился? Этот мир принадлежит нам, -  гордо произнес директор, наворачивая вокруг меня круги.  Глаза у него были красивые, печальные, как у вечно голодного, обиженного жизнью бассета, а на счет улыбки, я промолчу. Когда он улыбается, у меня в жилах стынет кровь.

- А наш мир – это столовая общественного питания, -  догадалась я, покрепче сжимая свой амулет.