Труды. Джордано Бруно

Звуком трубы, то есть по определенному выбору, он созывает всех воинов, вызывает все силы (которые называются воинами, поскольку находятся в непрерывной борьбе и противоречии) или проявления этих сил, противоположные мысли, из коих одни склоняются в ту, другие в иную сторону; а он старается организовать их под одним единым знаменем определенной цели. Между тем бывает, что к некоторым из них тщетно обращен призыв показать послушание ему (больше всего таковы те, которые проистекают от природных возможностей, и либо мало, либо вовсе не подчиняются разуму), - или по крайней мере удержать свои действия и хотя бы осудить те из них, которые нельзя устранить, он показывает, как умертвил бы одних и изгнал бы других, действуя против этих шпагою гнева, а против тех бичом презрения.

Он влеком объектом, к которому обратился намеренно, - единственным лицом, которое его удовлетворяет и заполняет его мысль; лишь единственной красотой любуется он, наслаждается и обещает остаться привязанным к ней, ибо дело ума есть не дело движения, но покоя. И лишь в этом усматривает луч солнца, который его убивает, то есть составляет последнюю цель его совершенствования, он пылает единственным огнем, то есть сладостно тает в единой любви.

Чикада. Почему любовь названа огнем?

Тансилло. Оставляя в стороне прочие соображения, пока ограничусь следующим: любимое превращается любовью в любящего так же, как огонь, наиболее действенный из всех элементов, способен превратить все остальные простые и составные элементы в себя самого.

Чикада. Продолжай.

Тансилло. Он знает лишь один рай, то есть главную цель, потому что рай обычно означает цель, в которой то, что абсолютно в истине и существе различается от того, что есть подобие, тень и соучастие. Первый модус не может быть быть более, чем одним, как не может быть больше, чем одним, последнее и первое благо; вторых же модусов бесконечное число.

[4]

Любовь, судьба и цель моих забот

Гнетет и манит, мучит и ласкает;

Амур безумны к красоте влечет,

А ревность - та на гибель обрекает.

Любовь то явит рай, то оттолкнет,

То жалует блага, то отнимает;

Душа и сердце, дух и разум мой

Так погружаются то в лед, то в зной.

Настанет ли конец войне?

Кто - тот, в чьей власти скорбь сменить на радость?

Кто мирного труда пошлет мне сладость?

(Кто в небеса откроет двери мне?)

Кто прекратит мои мученья,

Кто напоит мой жар и утолит влеченья?

Здесь показываются причина и происхождение, которые зачинают страсть и порождают энтузиазм, чтобы вспахать поле для муз, рассыпая семя своих мыслей, томясь жаждой любовного служения, раздувая в себе жар страстей вместо солнца и влагу очей вместо дождей.

Поэт выдвигает четыре вещи: любовь, судьбу, объект, ревность. Тут любовь не является низостью, неблагодарным и недостойным двигателем, но героическим властителем и своим собственны вождем. Судьба есть не что иное, как фатальное расположение и порядок событий, коим любовь подчинена в своей участи. Объект есть предмет любви и коррелятив любящего. Ревность несомненно есть стремление любящего к любимому, и это нет нужды объяснять тому, кто вкусил любовь, о которой напрасно пытаться говорить всем прочим. Любовь вознаграждает, потому что любящему нравится любить: тому, кто истинно любит, не хотелось бы не любить. Поэтому и я не хочу упустить случая сообщить то, что показано в следующем моем сонете.

[5]

Почетная и сладостная рана -

Стрелы Амура избраннейший дар.

Высокий, смелый, драгоценный жар,

Что душу мчит на крыльях урагана.

Нет снадобий на свете, нет дурмана,

Чтоб сердце оторвать от этих чар:

Чем яростнее жжет меня пожар,

Тем казнь свою люблю все боле рьяно.

О новый, редкий, сладостный недуг!

Смогу ль, скажи, ярем низвергнуть твой,

Когда гоню врача, а боль лелею?

Взор - госпожи моей стрела и лук -

Рази быстрей, ранения удвой,

Раз так прельщен я пыткою моею!

Судьба мучает несчастными и нежданными успехами, потому ли, что заставляет субъекта уважать менее достойный для использования объект и менее соответствующий достоинству, или оттого, что не вызывает взаимного ответа, либо же по каким-нибудь иным причинам и встречным препятствиям. Объект удовлетворяет субъекта, который не питается ничем другим, не ищет ничего другого, не занимается чем-либо иным и тем самым изгоняет всякую другую мысль. Ревность разочаровывает, хотя она - дочь любви, от которой происходит и спутник той, с которой всегда идет вместе, равно как признак ее самой, потому что ревность считается необходимым следствием того, в чем она проявляется (как это может быть показано в опыте ряда последовательных поколений, когда по безразличию к местонахождению и по тяжеловесности ума меньше проявляют понимания, мало любви и вовсе не ревнуют); однако своим родством, дружбой и значением ревность потрясает и отравляет все то, что есть красивого и хорошего в любви. Это именно я и сказал в другом моем сонете:

[6]

Любви и зависти неистовая дочь,

Меняющая отчью радость в стоны,

Стоглазый Аргус зла, незрячий крот закона, -

О Ревность, злой тиран, чью плеть терпеть невмочь.

Ниспровергающий людское счастье в ночь,