Труды по истории Москвы

«Сказание о преложении мощей» явно составлено на основе «Жития Сергия» с поправками Пахомия, потому что в нем даже не упоминается о великом князе Василии Васильевиче, князь же Юрий Дмитриевич назван «великодержавным». Такое «Сказание» могло быть написано между 1432–1446 годах, но не позже 1447 года, когда Василий вновь сел на великокняжеский стол.

Установление даты создания «Сказания о преложении мощей» имеет большое значение для правильного понимания тех условий, при которых создавался Троицкий собор. «Сказание» совершенно молчит о великом князе Василии Васильевиче, и создается впечатление какой—то оппозиции троицких монахов великому князю, совершенно пренебрегающему интересами большого монастыря. Документы, однако, рисуют нам обратную картину – большого участия великих князей в собирании монастырских земельных имуществ. Сохранилось довольно значительное число жалованных грамот, данных монастырю Василием Дмитриевичем и Василием Васильевичем, причем некоторые из этих грамот датируются временем сооружения и росписи собора в Троицком монастыре. Позже троицкие чернецы стали поддерживать Юрия Дмитриевича в его борьбе с Василием Васильевичем. Но это более позднее время, когда неблагодарные и коварные троицкие чернецы забыли уже благодеяния, оказанные монастырю двумя великими князьями.

Таким образом, в историю построения и росписи Троицкого собора необходимо внести соответствующие поправки. Собор сооружался и расписывался при явной помощи великих князей, сначала Василия Дмитриевича, позже его сына Василия Васильевича, а не Юрия Дмитриевича и его сыновей, как вытекает из «Сказания о преложении мощей». В таком случае и участие в росписи Троицкого собора, по нашему предположению, великокняжеских или митрополичьих живописцев – Даниила иконника и Андрея Рублева – находит полное объяснение.[1083]

По «Сказанию о преложении мощей» в издании 1646 года, Никон построил каменный собор и его «подписанием чюдным и всяческими добротами украсив», после чего «Сказание о преложении мощей» добавляет следующую деталь, имеющую непосредственное отношение к Андрею Рублеву.

Передаем это место в «Сказании» в переводе на современный язык: «Нужно нам помянуть и о следующем: удивительно, как исполнилось желание преподобного отца настоятеля Никона, упрошены были им чудные добродетельные старцы живописцы, Даниил и Андрей преждеупомянутый, которые всегда духовное братство и любовь великую к себе приобрели, и как украсили росписью церковь эту в конце своего богоугодного и блаженного жития, так и к Господу отошли, в близости друг к другу, в духовном союзе, как и здесь пожили, и эту последнюю роспись оставили на память себе, как она для всех видима».[1084]

Из этого рассказа выясняется особое, выдающееся положение Даниила и Андрея. Игумен крупнейшего монастыря не просто поручает им работу, а умоляет их расписывать церковь. Иконописцы умирают вскоре после окончания своих работ, но время их кончины не указано.

В «Сказании о преложении мощей» нет ни слова о том, где же жили старцы—иконописцы, где они работали. Нет и точного указания на время смерти Андрея Рублева и Даниила, а также на их работы в Андрониковом монастыре. Роспись Троицкого собора названа их последней росписью («писание конечное»). Говорится только, что смерть Даниила и Андрея Рублева последовала вскоре после окончания ими работ по росписи Троицкого собора, иными словами, отсутствует точная дата их смерти.

О событиях, переданных в «Сказании о преложении мощей», имеется и другой рассказ. В Софийской второй летописи, где приводится отрывок из «Жития Никона», говорится, что Никон воздвиг прекрасную каменную церковь и решил ее украсить росписью. Дальнейший рассказ даем в переводе: «Преподобный, побеждаем великим желанием, верою, пребывал в том неизменно, чтобы своими очами увидеть церковь завершенною и росписью украшенною. Он быстро собирает живописцев, людей замечательных, всех превосходящих, в добродетели совершенных, Даниила именем и Андрея, спостника его, и неких с ними. А они спешно творили это дело, как бы предвидя духом скорую духовных этих людей и живописцев смерть и свою кончину, что вскоре по совершении дела и было. Но Бог помогал окончить дело преподобного. И вот они усердно начинают и весьма разнообразными росписями украшают церковь, что может удивить всех и теперь, оставив это последнее произведение на память о себе.

После этого малое количество времени прожив, смиренный Андрей оставил жизнь и отошел к Господу первым, а затем и Даниил пречестный, спостник его, оба о Господе добро пожили и в старости глубокой конец приняли. Когда же Даниил хотел отрешиться от телесных уз, внезапно видит возлюбленного им, ранее умершего Андрея, которого желал увидеть, с радостью дух свой предает Господу».[1085]