Труды по истории России

Герой одной из старинных народных песен богатырь Василий Буслаев предпринимает путешествие ко Святым местам, подвиг, вовсе не соответствующий его прежним подвигам, и при этом говорит: «Смолоду много было бито, граблено, под конец надо душу спасти». Этот наш Василий Буслаев объясняет нам не только характер древнего русского человека, но и характер средневекового европейца вообще: и на Западе рыцарь, славный смолоду насилиями, вдруг приходил в сознание своей греховности и спешил спасти душу подвигом религиозным. И здесь и там, и на Востоке и на Западе общество поддерживалось тем, что члены его имели способность, имели силу быстро переходить от зла к добру; увлекаясь бурными страстями молодости ко злу, сохраняли при этом силу не мириться со злом, сохраняли способность покаяния — признак нравственного могущества, залог преуспеяния. Общество поддерживалось тем, что на всех его явлениях лежала печать юности, которая уравновешивала силы нравственные и материальные: против сильной болезни выставлялось и сильное лекарство; подле рыцаря или богатыря, представителя силы материальной, общество могло выставить монаха, представителя силы нравственной, подвижника духовного. Отсюда эти два образа, богатырь (или рыцарь) и монах, суть два господствующие образа средних веков, и понятно, что оба они часто соединяются в один, часто под мантиею инока мы подмечаем кольчугу богатыря; неудивительно нам в древних русских князьях и богатырях видеть это стремление к монашеству, это желание постригаться, хотя перед смертию; неудивительно читать в сказании, что в первых рядах русского войска на Куликовском поле бились два монаха; на Западе же встречаем военно-монашеские ордена, в которых средние века так ясно отпечатлеваются.

Между тем общество мужало; Земля собиралась; утверждалось единовластие. Но эти явления не могли произойти без борьбы, борьбы тяжелой, кровавой, ибо все, что держалось старым порядком вещей, все, что находило в его сохранении свои выгоды, должно было бороться отчаянно. В таких отчаянных борьбах не бывает хладнокровия, не бывает умеренности; действуя по инстинкту самосохранения, противники не щадят друг друга; падшим нет пощады. Таковы были на Руси последние усобицы княжеские, такова была борьба государей Московских с притязаниями людей, смотревших назад, которым новый порядок вещей не представлял тех выгод, какие представляла старина. Борьба эта, начавшаяся во времена Иоанна III, продолжавшаяся при сыне его Василии, доведена была до страшных крайностей при Иоанне IV. При борьбе с таким характером, при развитии чувства самосохранения, при частых насилиях, к которым привыкли, гражданские чувства, на которых зиждется общество, ослаблялись все более и более; сознание о необходимости пожертвования частным благом общему, о необходимости бескорыстного исполнения общественных обязанностей затмевалось; на происходившее отсюда зло слышались отовсюду громкие жалобы, зло сознавалось, но не сознавались настоящие, действительные средства для его уничтожения. Общество показывало признаки страшной внутренней болезни, и в то же время на границах государства, в степях, толпились люди, разрознившие свои интересы с интересами государства, — люди, хотевшие жить чужим трудом, люди, искавшие в степях безнаказанного удовлетворения своим противуобщественным привычкам; как хищные птицы, они толпились около пораженного тяжелою болезнию тела, ожидая удобной минуты беспрепятственно напасть на него. Они ждали недолго, Смутное время начиналось.

Оно началось кровью младенца, пролитою в Угличе. За убийством следовал обман; явился самозванец, Лжедимитрий, или заставили его явиться. Когда это орудие оказалось более ненужным и опасным, то от него поспешили избавиться с помощию заговора, обмана, мятежа, убийства; закричали, что поляки бьют того, кого большинство признавало царем Димитрием; граждане, не участвовавшие в заговоре, бросились защищать этого Димитрия; но им выкинули обезображенный труп его, крича, что он был злодей, обманщик, еретик и чернокнижник. Его место занял новый царь, главный участник в гибели своего предшественника. Недавно области получили из Москвы известие, что Годунов был похититель престола, что законный наследник, сын царя Иоанна, явился и низложил Годунова; области поверили, ибо привыкли верить известиям, приходившим к ним из Москвы. Но вот приходит к ним другая весть из Москвы: что тот, кого Москва признала Димитрием, истинным сыном царя Иоанна, обманул ее, явился еретиком, чернокнижником, вследствие чего и погиб, а на месте его сидит другой, которого области должны признавать царем законным.