Труп-невидимка

Опять же, оставить все свое состояние любовнику только для того, чтобы досадить бывшему супругу, – до этого бы даже я, Яша Квасильева, не додумалась. С другой стороны, завещание могло быть всего лишь эффектным жестом – я знаю, что его не один раз в жизни делают, его можно хоть каждый день переписывать, и каждое последующее автоматически отменяет действие предыдущего. Допустим, первого августа Елизавета подписала завещание, по которому все получает Раймондюкас, и вручила любовнику копию. А второго августа уже было готово другое завещание, по которому все получает колония малолетних преступников. И Раймондюкас – с носом!

Если на то пошло – больше смысла пообещать свое состояние любовнику, чтобы он наконец-то решился на развод. Или на убийство…

Рассказывая мне свою биографию, Елизавета понемногу оделась, продемонстрировав хороший вкус и чувство такта. Самых дорогих тряпок она не взяла. Она взяла самые лучшие.

Поскольку ее машина стояла во дворе со спущенными шинами, я предложила ей свою «вольво» и дворника Афанасия в качестве шофера. Она согласилась, и мы спустились в столовую.

Все-таки появление голой женщины куда эффектнее появления женщины одетой. Елизавета, конечно, собрала вокруг себя все мужское население столовой, включая решительного (или решительную?) Юлика, но по сравнению с тем, что было, когда с нее содрал платье Данияр-бей, это выглядело совсем скромно. Я похвалила себя за решение отправить эту красотку домой. Прошкин так явно вокруг нее отирался, что его маленькая вредная супруга принялась подозрительно шарить в сумочке.

Только Севка и Бусик не обращали внимания на светскую львицу. Прислуга уже кое-как навела порядок, и эта парочка блаженствовала у камина, причем Бусик сидел на коленях у Севки.

Зато близнецы так и старались!

Они наперебой врали, как преследовали Данияр-бея и как дали ему в морду. Дали, судя по всему, оба сразу и неоднократно. При этом ссадину на скуле близнец Рома заработал, в эйфории от победы налетев на косяк, а фонарь под глазом у близнеца Глеба объяснялся более экзотично – он помогал мажордому удержать от вторжения восточного гостя и сам наткнулся физиономией на булаву.

Юлику крыть было нечем, да и Елизавета явно предпочитала натуралов – так презрительно теперь называют тех, кто не предается возвышенной однополой любви.

Подошла Мусенька и доложила, что машина подана. Я отправилась провожать гостью.

Гараж у нас подземный, и это очень удобно. Если нет необходимости подавать транспорт к парадному подъезду, мы выезжаем снизу. Усадив Елизавету и договорившись с ней о встрече, я помахала отъезжающей машине и поднялась лифтом на первый этаж. Тям я хотела заглянуть на кухню и поблагодарить нашего шеф-повара Аркадия – в условиях, приближенных к боевым, он превзошел сам себя.

Особняк у нас не маленький. И гараж не занимает всего цокольного этажа – там еще есть прачечная, теплоузел и всякие каморки, смысл которых мне всегда был непонятен. Проходя мимо лестницы, которая вроде бы как раз к прачечной и вела, я увидела Лукреция Назоновича. Он смотрел вниз и прислушивался. Прислушалась и я.

Вл второй уже раз я заподозрила, что наша гостья Августа вырвалась на свободу. Но Августа не обучена пользоваться лифтом, как же она попала в подвал?

Окончательно меня убедило в отсутствии Августы крепкое матерное выражение, которое не произнес, а проревел подозрительно знакомый голос.

– Что там такое? – испуганно спросила я у мажордома.

– Ваша гостья избивает наших близнецов, – хладнокровно ответил он.

Я остолбенела. Близнецы всегда были его любимчиками! С того дня, как он впервые увидел их двадцатилетними крошками, и все последующие пятнадцать лет он постоянно демонстрировал свою преданность этой сладкой парочке.

– Лукреций Назонович!

– Мальчики должны сквозь это пройти, – он утер скупую мужскую слезу. – Каждый мальчик должен хоть раз в жизни порвать штаны на соседском заборе и разбить нос другому мальчику из-за девочки. Взрослеют дети, взрослеют… Вот уже из-за девочки подрались… как время летит…

– Но это, кажется, не они, а им носы разбивают!

– Мальчики должны пройти суровую школу, – мажордом всхлипнул. – Вообще я сторонник классического английского мужского образования с обязательными телесными наказаниями… простите, мэм, я забылся… Но им бы это было так полезно!

Я была того же мнения.

Глава двенадцатая

Утром выяснилось, что Елизавета прихватила мою любимую сумку. Еще бы не прихватить! Две тысячи долларов стоила мне эта сумочка! Кстати говоря, в ней были и ключи от сейфа.