Труп в оранжерее

— Они, должно быть, здорово устали, — сказал его милость, — вытаскивая меня. Я в большом долгу перед тобой, Бантер, и никогда не смогу оплатить его. Ты знаешь, я не забуду. Хорошо, я не хочу смущать тебя… В любом случае — большое спасибо. Так вот. Ну как, они предложили тебе приличное место для ночлега? Прошлой ночью, я, кажется, слишком рано лег спать и не смог за этим проследить.

— Я спал превосходно, благодарю, мой лорд. — Мистер Бантер указал на низенькую кровать на колесиках в углу комнаты. — Они предложили мне другую комнату, мой господин, но в сложившейся ситуации я предпочел остаться здесь, надеясь, что вы простите мне такую вольность. Я сказал им, что боюсь последствий столь длительного погружения для здоровья вашей светлости. Кроме того, я опасался намерений Граймторпа. Я боялся, что он мог забыть о проявленном гостеприимстве и совершить какие-то поспешные действия, если бы мы не были вместе.

— Я не удивляюсь. Парень выглядит наиболее вероятным убийцей, которого я когда-либо видел. Мне нужно поговорить с ним сегодня утром — или с миссис Граймторп. Клянусь, ей есть что сказать нам. А вы как думаете?

— У меня нет сомнений, честное слово.

— Проблема в том, — Уимзи продолжал говорить с набитым ртом, — что я не знаю, как к ней подобраться. Этот ее подвыпивший муж, кажется, подозревает любого, кто прибывает сюда в брюках. Если он выяснит, что мы говорили с ней конфиденциально, его чувства могут, как ты говоришь, толкнуть его на некоторые прискорбные поступки.

— Вы правы, мой господин.

— Все же иногда парень должен уходить и ухаживать за этой проклятой старой фермой, и тогда, возможно, нам удастся поговорить с ней. Странный тип женщины — она чертовски прекрасна, не правда ли? Интересно, что она сделала с Кэткартом? — добавил он задумчиво.

Мистер Бантер не высказал никакого мнения по поводу этого деликатного вопроса.

— Хорошо, Бантер, пожалуй, я встану. Не думаю, что нам здесь рады. Мне не понравился взгляд нашего хозяина вчера вечером.

— Да, мой господин. Он бурно возражал по поводу того, что вашу светлость перенесли в эту комнату.

— Почему? Чья эта комната?

— Его собственная и госпожи Граймторп, мой господин. Она оказалась наиболее подходящей, здесь есть камин, и кровать была уже приготовлена. Госпожа Граймторп была очень любезна, мой господин, а один из мужчин, Джейк, указал Граймторпу, что это будет, несомненно, выгодно в денежном отношении, если он будет обращаться с вашей светлостью с подобающим уважением.

— Хм. Прекрасно, быстро схватывает, не правда ли? Хорошо, но это выше меня и далеко от меня. О боже! Я окоченел. Скажите, Бантер, есть ли у меня, во что одеться?

— Я высушил и вычистил костюм вашей светлости как мог, мой господин. Конечно, не настолько, каким бы я хотел его видеть, но думаю, вы вполне можете надеть его в дорогу до Ридлсдейла.

— Хорошо, я думаю, улицы не будут особенно многолюдными, — парировал его светлость. — Мне так хотелось бы принять горячую ванну. Как насчет воды для бритья?

— Я могу раздобыть ее на кухне, мой господин.

Бантер тихо выскользнул из комнаты, а лорд Питер, натянув рубашку и брюки, кряхтя и стеная, подошел к окну. Как заведено у неприступных обитателей графства, оно было плотно закрыто, и лист бумаги, сложенный в несколько раз, был втиснут между створками, чтобы препятствовать стуку оконной рамы. Он вытащил этот листок и распахнул окно.

Зашумел ветер, принеся с собой ароматы торфяника и вереска. Уимзи с наслаждением впитывал эти ароматы. Было радостно видеть приветливое ласковое солнце после всего случившегося — ему было крайне неприятно осознавать, что он должен был умереть в Ловушке Питера. В течение нескольких минут он стоял так, мысленно благодаря Провидение. Затем отошел, чтобы закончить одеваться. Клочок бумаги все еще был у него в руке, и он уже собрался бросить его в огонь, когда ему на глаза попалось слово. Он развернул бумагу. Прочтя ее, он поднял брови и открыл рот от изумления. Бантер, возвращавшийся с горячей водой, обнаружил, что его господин стоит без движения, с бумагой в одной руке и носками в другой, и насвистывает сложный пассаж из Баха.

— Бантер, — сказал его господин, — не возражай, я самый большой осел в мире. Вещь находится у меня под носом, а я не вижу ее. Я беру телескоп и ищу объяснение в Стэпли. Я заслуживаю того, чтобы быть замученным: мне требуется подвешивание за ноги в качестве лечебного средства при анемии мозга. Джерри! Джерри! Ну, естественно, конечно, что за осел, разве это не очевидно? Глупый старый придурок. Почему он не мог сообщить Мурблсу или мне?

Мистер Бантер подошел ближе, глядя вопросительно.

— Посмотрите на это, посмотрите на это! — сказал Уимзи, истерично смеясь. — О боже! О боже! Втиснул в оконную раму, где любой может найти. Как это похоже на Джерри. Подписывает деловые бумаги своим длинным именем, выставляет улику напоказ, а затем уходит и по-рыцарски молчит.

Мистер Бантер поставил кувшин на умывальник, чтобы не разбить, и взял бумагу.

Это было пропавшее письмо от Томми Фриборна.