Труп в шкафу

«Как же вы можете ей помочь?» – удивилась я.

«Мы можем ей помочь, – поправил он меня, – мы вместе с вами. Если мы спрячем труп, никто и не узнает об этом убийстве, и мадам Дюссе будет спасена».

«Но как это, куда мы его спрячем?» – с ужасом воскликнула я.

«Мы отвезем его поближе к реке, и там на дне он найдет свою могилу. Никто и никогда об этом не узнает, никто его не найдет».

– И тогда вы взяли свою машину и вместе с господином Буженом отправились в дом своей сестры, – сказала Монэ.

Жюстина кивнула. Лаура в ужасе смотрела на сестру.

– О-о, какую страшную сцену мы там нашли. На полу в луже крови лежал этот Геде. Нам пришлось завернуть его в какую-то дорожку, и весь пол тщательно вымыть, чтобы нигде не осталось и следа. Машину мы оставили у запасного входа, в саду. Потом мы вынесли труп, положили его в багажник и месье Бужен увез его. Он должен был дождаться ночи, и потом в темноте, выбрав укромное место, сбросить труп в реку. Так он и сделал. А утром мою машину он сдал в мойку. Вот и всё. Кто же бы мог подумать, что моя сестра все-таки пойдет в полицию. Кто бы мог подумать…

Лаура медленно приходила в себя, не отрывая от Жюстины своего изумленного взгляда.

– Жюстина, как же ты могла, – наконец тихо произнесла она, – тебя же теперь, как и меня будут судить. Что ты наделала!.. Нет, что я наделала!.. Боже праведный, а господин Бужен, он-то за что пострадает?.. Жюстина, зачем же ты его втянула в эту грязную историю?

– А вы не понимаете, госпожа Дюссе, почему Бужен, по доброй воле, стал соучастником этого преступления? – спросила Монэ.

Жюстина горько усмехнулась, а Лаура, широко раскрыв глаза, замерла в великом удивлении.

– Вы что хотите сказать, что… Нет-нет, что вы… Не может быть…

Лаура всё еще отказывалась верить, даже сама мысль об этом была для нее абсурдной.

– Бужен сделал это из-за любви к вам, – сказала Монэ. – Он не мог допустить, чтобы вы сидели в тюрьме. Он знал, что вам там не место. Поэтому он пошел на большой риск, садясь в машину с трупом в багажнике. Не сомневаюсь, что если бы его поймали с поличным, он бы попытался всю вину взять на себя.

– Да, он как-то так примерно и сказал, когда я спросила его, зачем же ему всё это, – подтвердила Жюстина и тяжело вздохнула.

– Госпожа комиссар, нас… нас арестуют прямо сейчас? – неожиданно спросила Лаура, внешне она была спокойна, лишь глаза лихорадочно блестели.

Монэ покачала головой.

– Нет, вас не арестуют, ни сейчас, ни потом.

Ее слова имели эффект разорвавшейся бомбы. Наступила звенящая тишина. Лаура и Жюстина недоуменно переглядывались. С самого первого взгляда, брошенного на них, как только они вошли в дверь, Монэ знала, что они приготовились к самому худшему. Никто из них ничего не собирался скрывать. Они были готовы предстать перед судом вместе с Буженом.

– Вы, госпожа Дюссе, не вполне здоровы. Надеюсь, вам это понятно? И сейчас госпожа Бенуа напишет заявление о том, что ее сестра обратилась в полицию с ложным заявлением, потому что с некоторых пор нервы ее порядочно расстроились, ее преследуют галлюцинации, ей мерещатся скрытые угрозы, и что сестра ее нуждается в наблюдении врача. Госпожа Бенуа просит прощения у комиссара полиции за предоставленные хлопоты.

Безмолвствующие сестры во все глаза смотрели на Монэ.

– Будут у вас ко мне вопросы?

Немая тишина. Монэ едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, настолько живописна была картина так и не пришедших в себя Лауры и Жюстины.

– Вас, наверное, интересует, почему я решилась так поступить. Ну, главным образом, потому что труп не найден. Его нет. Конечно, его можно было бы найти, попытаться, во всяком случае, если дать этому делу ход. Если дать… Другая причина в том, что нет и такой личности – Артур Геде.

Лаура открыла рот, чтобы что-то возразить, но комиссар остановила ее:

– Нет-нет, госпожа Дюссе, не возражайте, вам просто не все известно. Это не настоящее его имя. Короткое время он жил здесь под разными именами, одно из них было то, каким звали его вы. Как звали его другие, а также как он зовется от рождения, никто не знает. Скорее всего, он замешан во многих темных делишках. И поэтому я не хочу ставить на карту судьбы три ваших жизни против его одной, во всех смыслах жалкой и отвратительной. Вот и всё. А теперь госпожа Бенуа напишет заявление, а вы, Лаура, завтра же найдете себе достойного врача, и станете у него наблюдаться.

Несмотря на еще ранний час, было только начало шестого, Монэ чувствовала себя разбитой, должно быть, слишком много сил она потратила на это необычное дело. А может быть, у нее, как и у Элеоноры Лессар, начинается простуда.

Завтра Лавеур после доклада задержится в ее кабинете и непременно спросит ее, как быть дальше с этим делом, и она скажет ему, что он был прав, Лаура Дюссе, действительно, нездорова. Она не станет ему ничего объяснять. А то еще, чего доброго, Лавеур решит, что Монэ стареет, становится сентиментальной и мягкосердечной. А быть такой комиссару полиции непозволительно. Даже, если комиссар – женщина.

Связь с автором: [e-mail]