Трущобы Петербурга

Дорогая наша Авдотья Микифоровна!

Ушедчи от господ Бухтояровых, я в настоящее время нахожусь в великой скорби и печали, так как я понапрасну обижен моим братом Иваном Дементьевым совсем безвинно и теперича покудова нахожусь без делов. Оченно хорошо зная про вашу любовь и ласковость, я порешил обзавестись своим хозяйством, нанял большую фатеру, а одному без хозяйки жить мне не сподручно, потому что при моих капиталах находится много и делов. До свиданья. Авдотья Микифоровна, надеюсь, что не оставите меня в сиротстве моем и одиночестве, любящий вас,

Матвей Дементьев Адрес…

Матвей хорошо знал пышную и красивую молодую вдову Авдотью Гущину, плутоватую девку, способную на все руки.

Та не заставила себя долго просить и переехала со всем своим скарбом к Дементьеву. Квартира Матвея находилась неподалеку от дома Бухтояровых.

Несчастному Ивану и не думалось, что неподалеку от него поселился хотя единокровный брат, вместе с тем страшный и беспощадный враг, а в доме, где он служил, организовалась опасная шайка подлых мошенников, уже избравшая себе жертвы.

Недаром у Ивана щемило сердце от какого-то странного предчувствия. Недаром плакали втайне оба с женой, тоскуя по родному селу.

— Страшно мне здесь, Ваня, — говорила Марья. — Тяжко болит мое сердце.

— Ладно, не тужи, — уговаривал ее муж. — Пройдут незаметно праздники, потом Масленица, а затем весна, Пасху проведем, а потом и в деревню.

Там опять пошли дни за днями в труде и беспрерывной работе.

Иван то бегал в участок с паспортами, то проводил время за домовыми книгами, проверяя полученные за квартиры деньги, то, за отсутствием хозяина, вел переговоры с поставщиками и подрядчиками. Марьюшка проводила время у хозяйки то за стиркой и глажением белья, то за приготовлением кушаний. У того и другой дела было вдоволь, скучать было некогда.

Работая не покладая рук, Мария невольно стала замечать, что молодой родственник Ковалевых, Иринарх Телегин, начал частенько заглядываться на нее и такими страстными, влюбленными глазами, что молодая женщина невольно краснела.

«Что ему нужно от меня? — думала она. — Чего бельма на меня свои таращит? Аль для него девок или баб других нету, что ли?»

Был воскресный день. Екатерина Семеновна в то время, когда шла обедня, на этот раз не пошла в церковь и, будучи на кухне, сама руководила стряпней, ввиду того что к обеду ожидали гостей и потому она хотела отличиться на славу.

Ей помогали, кроме кухарки, Секлитея и дворничиха Марья, месившая тесто к пирогу.

Дело кипело. Все три женщины, сильно раскрасневшись от жаркой плиты, бегали то туда, то сюда, не зная устали.

Висевшие на кухне часы гулко пробили одиннадцать.

— Ах ты, Господи! — в ужасе воскликнула Катерина Семеновна. — Одиннадцать часов, а у нас и тесто к пирогу не готово.

— Готово, сударыня, теперь остается раскатать и положить начинку, — отозвалась Марья.

— А все-таки ставить рано, — сказала кухарка, заглядывая в духовую печь. — Индейка у нас что-то не того…

— Пережарилась?

— Нет, барыня, сыро еще мясо, и картофья еще жестка.

— Так прикрой крышкой, скорей упреет.

В передней раздался звонок.

— Кто бы это мог быть? — соображала хозяйка. — Ступай, Маша, отвори.

Марья быстро вытерла руки, спустила засученные рукава и побежала в переднюю.

Через минуту оттуда послышалось восклицание:

— А, это ты, Марьюшка, — говорил женский голос. — Какая же ты хорошенькая сегодня.

— Ах, полноте вам…

— Барыня-то дома?

— Она тут, на куфне. Пожалуйте…

— Да куда ты, глупая, их зовешь? — откликнулась хозяйка. — Проси в гостиную.

— Нет-нет, Екатерина Семеновна, я к вам на минуту. Только на два слова. Здравствуйте…

В кухню вошла высокая и красивая дама и протянула руку хозяйке.

— Представьте себе, сколько эти праздники нам приносят хлопот, ужас.

— Что же делать, Олимпиада Павловна, это веками уже положенный обычай!

— Знаете, зачем я к вам сейчас зашла? — спросила Ковалева.

— Пока нет.

— Хочу отнять у вас Машу.

— Отнять у меня? — засмеялась Екатерина Семеновна. — Нет, на этот раз я не могу уступить вам ее, потому что она заменяет сегодня горничную, которую я отпустила со двора. У нас ведь будут гости.

— Ах, как жаль! — воскликнула Ковалева. — Ну что ж делать, можно будет рассчитывать на нее завтра?

— А это уже будет зависеть от нее, — кивнула хозяйка на Машу. — Она вполне свободна располагать собою.

— А как я могу быть вам полезной? — спросила дворничиха.

— Куча дела, миленькая, ты уж помоги, пожалуйста. Понятно, я заплачу. Так придешь?

— Не знаю, как барыня.