Трущобы рабочих районов (СИ)

- А потом я перерезал ему горло, - я оскаливаюсь, но мальчишка вдруг странно меняется в лице, и я вижу то ли восторг, то ли восхищение.

- Ты такой сильный!

- Очень. Короче, ты хочешь, чтобы я тебе отсосал, - конечно, восхищен он. Льстит, причем грубо.

- Ты мне нравишься.

- Ты забыл, чем закончился наш предыдущий разговор на эту тему?

- Нет, помню... Но это ведь не повторится.

- Если ты не замолчишь, то повторится.

Стефано в ответ тяжело дышит, насупившись. Ничего, перетопчешься.

- Я найду себе другого друга.

- Я себя не навязываю. Мне сейчас уйти?

- Нет!

Ну вот, опять. Стефано ложится на постель и крепко меня обнимает.

- Я люблю тебя...

- Ты любишь маму и сестру, а я тебя интересую несколько в ином плане... - я не шевелюсь, идти сейчас мне не в чем и некуда. Да и сил никаких нет.

- Я могу тебя хотя бы поцеловать?

- Ты и так это делаешь, когда захочешь.

- Но ты мне не отвечаешь.

- Да? - а ведь действительно, когда он меня ласкает, я лежу, полузакрыв глаза и не шевелюсь. Но не из гордости, а потому что... Не знаю, но мне не хочется касаться его своими губами. Как будто они грязные и я боюсь его запачкать.

- Ты даже не помнишь, целовал меня или нет! Тебе плевать! Ты меня не любишь...

- Какой ты нудный...

В ответ мальчишка кладет мне руки на плечи и касается языком моих губ. Получается очень неумело и даже щекотно, и из меня вырывается легкий смешок. Стефано резко поднимает голову, его лицо искажает ярость.

- Смеешься? Ты надо мной смеешься? Что я целоваться не умею? - я уже жалею о своей несдержанности, но поздно.

- Стефано, я не смеюсь, просто щекотно.

- Потому что я никогда не целовался! Ты первый! А ты смеешься. Конечно, ты опытный, а я... Ты специально так себя ведешь!

- Как?

- Ты мне отказываешь, дразнишь только. Я тебе не нравлюсь?

- Нравишься, просто тебе рано...

- Замолчи! - мальчишка сдирает с меня одеяло и садится мне на живот, придерживая коленом здоровую руку. Затем чуть наклоняется, и я чувствую его напряженный член.

- Слезь с меня, - я стараюсь говорить твердо, но он слишком зол, чтобы воспринимать.

- Я тебя буду целовать, пока не научусь!

- Я что, манекен что ли? - еще один смешок оказался лишним. Хотя, предыдущий был тоже лишний. Стефано наотмашь бьет меня по лицу, отчего я ощущаю болезненное тепло в щеке.

- Так будешь меня целовать?

- Буду... - я отвечаю шепотом, не поворачивая головы, не шевелясь и глядя на дверь, - только не бей меня.

- Кристофер! - злость моего друга носит уже иной характер, а я ловлю себя на мысли, что сейчас я получаю странное удовольствие от его злости, от пощечины, и мне хочется провоцировать его еще и еще. - Ты опять меня ставишь на место, когда я прав, почему?

- Потому что ты не прав.

- Прав! Ты пользуешься тем, что у тебя такое положение, и, если я начинаю домогаться, сразу строишь из себя жертву. А если бы ты был как я, обычный, то я бы уже...

- И что бы ты сделал? - я приподнимаю брови, а он высвобождает мою руку, кладет ее себе на промежность, и я чувствую выступающий бугорок сквозь ткань его брюк.

- Хоть потрогай меня, Кристофер, я постоянно о тебе думаю... - в этот момент в коридоре раздаются шаги, и мальчишка с акробатической ловкостью спрыгивает с кровати, тут же накрывая меня одеялом. Дверь открывается, и в комнату заходит служанка.

- Мистер Блэк, вас зовет мать, сегодня вечером к нам приедут гости.

- Кто?

- Мистер Джек Беккет.

- Кто?! - Стефано так удивлен, что даже не пытается этого скрыть

- Джек Беккет, - служанка с каменным лицом выходит из комнаты, а подросток смотрит на дверь, как завороженный.

- Кто это? - глядя на мальчишку, я чувствую жуткое волнение, хотя еще не знаю, что происходит.

- Это Джек... Сын моего дяди... Того, что...

- У него есть дети?! - я сажусь на постель с вытаращенными глазами. - И они будут тут?

- Да... Дочь и сын. Сын сейчас и приедет...

- А сколько ему?

- Семнадцать.

Глава 10

Сегодня неделя моего пребывания в этом доме, и можно выйти из комнаты. Только я не хочу, боюсь. Стефано всё свободное время проводит у меня, но к нам так часто заходит служанка, что времени и возможности от души поприставать ко мне у него нет. А я и рад. Мне нравится на него просто смотреть и думать о том, что я уже целых семь дней ни с кем не трахался. Может, я стану чище? Хотя, нет, не стану. Просто я больше не запачкаюсь, а эту грязь время не сотрет. Ну и ладно. Я всё меньше думаю о панели. Я решил для себя, что пока каждое утро передо мной ставят стакан с молоком, вспоминать обо всех своих несчастьях просто преступление. Но есть кое-что, что волнует нас обоих. Это Джек Беккет. Я не видел его ни разу, хотя он обо мне уже спрашивал. Поэтому выходить из комнаты мне не хочется. Кто знает, что у него на уме? А я уверен, что ничего хорошего.