Трущобы Севен-Дайлз

На этот раз зал суда Олд-Бейли не был набит битком. В последние дни интерес к громкому процессу явно пошел на спад. Газеты сообщили о смерти Тарика эль-Абда, но лишь как о смерти неизвестного иностранца, который, по всей видимости, совершил самоубийство. Ни о какой связи с делом Райерсона даже не упоминалось. Вердикт присяжных воспринимался как само собой разумеющееся, хотя и будет вынесен не раньше завтрашнего дня. Считалось, что адвокат обвиняемых должен сделать некое объяснительное заявление, высказать собственное сомнение – что угодно, лишь бы все подумали, что он сделал все, что мог.

Наррэуэй и Питт вошли в зал в тот момент, когда этот самый адвокат, сэр Энтони Маркхэм, встал, чтобы выступить с речью.

Судья раздраженно посмотрел на Наррэуэя. Он не знал, кто перед ним. В его глазах это был некий незнакомец с дурными манерами, который опоздал и своим появлением нарушил чинный ход заседания.

Питт заколебался. Маркхэм явно знал Наррэуэя, однако никакого интереса на его лице Питт не заметил, скорее наоборот. Слегка покачав головой, адвокат вновь повернулся к судье.

Наррэуэй замер на месте. Знает ли Маркхэм про Тарика эль-Абда или нет? Если нет, то наверняка станет цепляться за любую спасительную соломинку. Внезапно он, к своему ужасу, понял, что толком не знал, свидетелем какой стороны, обвинения или защиты, должен был выступить эль-Абд – должен ли он подкрепить убийство идеальным мотивом или же, наоборот, сообщит суду некие смягчающие обстоятельства?

Но что, если этим неожиданным свидетелем был вообще не эль-Абд, а кто-то другой? Что возвращало его к вопросу, на который у них до сих пор не имелось ответа – кто стоит за всей этой историей? Кто организовал убийство Ловата, кто пытался отнять у Британии Суэц и разрушить всю восточную половину империи? Был ли один из присутствующих в зале адвокатов им подкуплен? И кто убил эль-Абда и почему?

В зале суда на миг воцарилась гробовая тишина. Питт огляделся по сторонам. Галерея для зрителей была заполнена лишь на три четверти. Он увидел Веспасию. Свет падал на ее бледное лицо, бликами играл на ее седых волосах. Сегодня на ней была маленькая, весьма скромная шляпка. Возможно, это было сделано ради сидящих позади нее, чтобы не заслонять им зал. На следующем за ней ряду с каменным лицом сидел Фердинанд Гаррик. Взгляд его был неподвижно устремлен куда-то в пространство, как будто он был загипнотизирован действом, что вот-вот должно было развернуться внизу. Присяжные сидели на своей скамье, печальные и усталые, слушая и наблюдая за ходом дела лишь потому, что таков был их долг.

Наррэуэй подошел к Маркхэму и встал с ним рядом. Питт – лишь на шаг позади.

– Найденное под мостом тело приналежит Тарику эль-Абду, – произнес он так тихо, что Питт улавливал лишь каждое второе слово. – Это он убил Ловата. Мисс Захари это признала, и этот факт служит идеальным доказательством ее невиновности.

Маркхэм застыл в неподвижности.

– Как, однако, удобно для мисс Захари и, разумеется, для мистера Райерсона, – ответил он, не скрывая сарказма. – Но зачем этому слуге-египтянину понадобилось убивать лейтенанта Ловата? Это вам тоже известно?

– Нет, это мне неизвестно, но это не имеет значения, – холодно ответил Наррэуэй. – Возможно, Ловат обесчестил его дочь или сестру, или, возможно, даже жену. Откуда мне знать. Главное, воспользуйтесь этим. Вызовите представителя речной полиции! И тогда Питт опознает для вас покойника.

Маркхэм вопросительно посмотрел на Питта. Тот кивнул. Лицо Маркхэма сделалось каменным. Он терпеть не мог получать приказания – от кого бы то ни было.

– Вы собираетесь продолжать, сэр Энтони? – раздраженно поинтересовался судья.

Маркхэм поднял на него взгляд, как будто уже позабыл про Наррэуэя.

– Да, милорд. Я только что узнал нечто такое, что бросает совершенно иной свет на обстоятельства смерти лейтенанта Ловата. С вашего разрешения, я хотел бы пригласить для дачи показаний Томаса Питта.

– При условии, что ему есть что сказать, сэр Энтони, – устало буркнул судья. – Я не потерплю в этом зале дешевых спектаклей.

– Свидетельство сразит вас наповал, милорд, – холодно ответил Маркхэм. – Но я бы не назвал это дешевым спектаклем.

– Тогда не тяните время! – огрызнулся судья.

– Я вызываю Томаса Питта! – громко заявил Маркхэм.

Наррэуэй быстро посмотрел на Питта и, резко развернувшись на пятках, сделал два шага к ближайшему ряду, где имелось свободное место. Питт же прошел через весь зал, поднялся к свидетельской трибуне, где назвал свое имя и адрес и подождал, когда Маркхэм задаст ему вопросы, касающиеся эль-Абда. Если он и нервничал, то совсем чуть-чуть. Он впервые давал свидетельские показания не как офицер полиции. Теперь он был человеком из мира теней, без чина или рода занятий.

– Вы знали лакея мисс Захари, Тарика эль-Абда, мистер Питт? – спросил адвокат.

– Да.

– В каком качестве?

– Как слугу в Иден-Лодж, – ответил Питт. – Но я не знал его лично.

– Но вы когда-нибудь разговаривали с ним? – задал Маркхэм свой второй вопрос.

– Да, в общей сложности около часа.