Ц-41. Из записок разведчика

Ганс Блюминг — профессиональный разведчик, «специалист» по России, руководил в то время секцией гимнастики в Дрезденском спортивном клубе. Его учениками была по преимуществу русская эмигрантская молодежь, в том числе и Анна Пастухова. Она импонировала ему и не скрывала своей к нему привязанности. Он не преминул этим воспользоваться, оказывал ей всяческое внимание, охотно беседовал после занятий в клубе, приглашал в кино и даже завел знакомство с ее родственниками. Сначала исподволь, а потом и откровенно он стал выведывать у нее о настроениях русских эмигрантов. По материалам, собранным Блюмингом через Анну Пастухову, несколько человек было взято гестапо. Среди них ее названый брат, родной сын Пастухова.

Однажды на вечеринке у Пастуховых кто-то спросил Блюминга, к тому времени ставшего постоянным гостем в их доме, не он ли виновник таинственного исчезновения многих русских. Ганс, не моргнув глазом, ответил, что не считает себя виновником. Он как патриот великой Германии всего-навсего только информировал власти о русских «вольнодумцах». А настоящая виновница всего — прелестная Анна Пастухова. Это она обо всем ему рассказала.

Девушка была изгнана из дома и осталась одна на улице чужого города.

Расчет Блюминга оказался точным. Через неделю голодная, исхудавшая, с опухшими от слез глазами, она пришла к Гансу, готовая на все.

А вскоре, в 1939 году, после захвата польской столицы, Гансу Блюмингу было поручено организовать в Варшаве спортивный клуб «Дубель-В». Под видом изучения английской системы футбола «дубель-В» здесь овладевали секретами шпионского мастерства уголовники и другие темные личности. Шпионская школа готовила кадры для засылки в Советской Союз.

— Анна Пастухова поехала со мной, — продолжал Блюминг. — Вела в клубе курс гимнастики. Она в самом деле отличная спортсменка… И училась искусству разведки наравне со всеми. Правда, я был с нею гораздо ближе, чем с остальными… Другие почти не знали меня. В глаза не видели… Она — другое дело…

После окончания школы Пастухова в 1940 году была заброшена к вам. Устроилась в Туле, преподавала физкультуру в техникуме, непременная участница всех спортивных соревнований. А когда началась война, она, по заданию немецкой разведки, ушла «добровольно» на фронт.

— Кто-то из ваших командиров, — продолжал рассказ Блюминг, — кто, я сейчас не припомню (в нашей картотеке все это значится), кто-то обрадовался, что она отлично знает немецкий язык, Ее взяли переводчицей. Мы охотно разрешили ей дать согласие на такое продвижение по службе. А потом… потом ее стали посылать к нам в тыл. Такого попутного ветра мы и не ждали, право!

Нам с подполковником Фокиным пришлось покраснеть за непростительную доверчивость кого-то из наших офицеров.

Блюминг постепенно посвящал нас в тайны задуманной немцами операции «Р-2». Немецкое командование перегруппировало части для нанесения мощного удара бронемеханизированными войсками. Удар предполагался как раз на нашем участке фронта. Сюда гитлеровцы стягивали свои резервы, свежие силы, не вводя их до случая в бой. А чтобы не выдать перегруппировки, в полки и дивизии, которые должны были входить в ударную группировку, вливали необстрелянное пополнение, основным же составом этих частей пополняли части прорыва. Нумерация полков и дивизий при этом оставалась прежней — словом никаких видимых перемен.

Успех всей операции зависел от точных разведывательных данных о наших частях, их вооружении и дислокации. Целыми днями небо бороздили немецкие самолеты-разведчики. С этой же целью на нашу сторону была заброшена и группа шпионов во главе с опытным Блюмингом.

Выговаривая себе право на жизнь, Блюминг даже обещал нам помощь в срыве операции.

Однажды подполковник Фокин пригласил меня к себе и вручил принятую на имя Блюминга шифровку:

«Т-IV-В4 ⁶/₅

 — VII-Д-Т-ДД-7-КЮ ⁴/₃ — Т-Ф-⁶/₄ Р7…» и т. д. В конце стояло «Г-АС-ДУР-154».

Я пробежал взглядом листок и непонимающими глазами уставился на Фокина.

— Расшифровка этого документа мне уже известна, — сообщил Фокин. — Код-то какой выбрали — музыкальный… Вагнера, оркестровка 154. Ну-ка, ты ведь музыкант, попробуй!

И подполковник, положив передо мной кипу произведений Вагнера, принесенных из армейского ансамбля, объяснил секрет шифровки. Вскоре я уже сам без труда прочел:

«Срочно нужен человек с вашей стороны, хорошо знающий участок дороги Тула — Орел — Курск. Вышлите вашим «Е-13». Фон Эгард».

— Хороша музыка! — прищелкнул языком Фокин и протянул другой лист бумаги: — А вот эту шифровку по нашей любезной просьбе господин Блюминг написал своему «Е-13» для передачи по рации фон Эгарду, ответ на радиограмму… Здесь уже свой код — группы Блюминга, «64» — известный вам ход коня на шахматной доске.

Блюминг писал в ней: