Тсалмот

«Помнишь, я говорил тебе, что ты теперь отвечаешь за то, чтобы со мной не случилось ничего плохого вне зависимости от обстоятельств?»

«Э…»

«Точно. Я такого не говорил. Потому что это было бы глупо. Я вчера уже говорил, тот, кто это сделал — профи. Именно так они и работают.»

«Но я же был прямо там!»

«А что, если бы ты летал в вышине, было бы лучше?»

Он не ответил.

Коти, наблюдая за мной, поинтересовалась:

— Лойош?

Я кивнул.

— Бедняга.

— Эй. Симпатии сюда, пожалуйста, это меня убили.

— Симпатии у меня на вас обоих хватит, — сказала она, целуя меня.

Лойош и правда сильно расстроился, ибо и тут промолчал.

Я снова попытался встать, голова еще кружилась, но на ногах я устоял.

На кресле висело что — то вроде халата — темно — синего, с золотом на манжетах, — и она помогла мне в него влезть. Халат оказался невероятно уютным и приятным на ощупь; интересно, сколько народу мне придется прикончить, чтобы позволить себе такой? или хватит девятиста двенадцати империалов?

Опираясь на Коти, я смог даже идти, и мы прошли по коридору до малой столовой, я бы назвал ее так: стол на шестерых, стулья и все такое. Без окон. В горе Дзур окон вообщ немного.

Мне нужно было поесть, но аппетита не было совершенно, так что я в итоге выпил клявы и погрыз чуток темного хлеба. Клява у Тукко отменная.

Сетра присоединилась к нам и спросила, как я себя чувствую, на что я ответил — слаб, иногда голова кружится, а еще спина болит, если не так повернусь, но в целом хорошо и вообще даже отлично, поскольку уже не мертв. Она сказала, что боль пройдет примерно через день. Обожаю магию.

Мы переместились в одну из малых гостиных, где имелся диван, на котором я смог развалиться. Мы начали беседовать о том, о сем, но большую часть я не помню, ибо постоянно засыпал и просыпался снова, а Сетра и Коти уже сменили тему и болтали о чем — то другом. Помню, я подумал, как хорошо, что они так замечательно поладили, и потом снова уснул.

А когда проснулся в другой раз, они обсуждали брачные обычаи разных Домов, дружно смеясь над многими из них, и я остался в сознании достаточно надолго, чтобы также посмеяться. Потом мы обсудили с Сетрой наши планы на свадьбу, и она сказала, да, конечно же нам следует пригласить леди Телдру, так что хотя бы этот вопрос был решен.

От нашей свадьбы мы перешли к свадьбам вообще, к анекдотам о свадьбах, затем к анекдотам как таковым, вот уж не думал, что Сетра может быть…

…слушай, когда ты вот тут, я смущаюсь.

Ладно, но можешь хотя бы отвернуться, пока я говорю о тебе?

Спасибо.

Не думал, что Сетра может быть такой хорошей рассказчицей.

В конце концов я рассказал ей, во что ввязался, оставив в стороне подробности, которые могли бы оскорбить того, кто не разделяет моего расслабленного отношения к законам. Рассказал, что пытаюсь отыскать некую волшебницу из джарегов, которая прежде принадлежала к Дому Тсалмот, она спросила, где ее видели в последний раз, и я сказал — сорок лет назад, на Мысу Зерики.

— Сорок лет назад — это мятеж Черного Утеса, — уточнила она.

— Да, так я слышал.

— Кровавое было дело, — сказала Сетра. — Все, кто не участвовал и сумел выбраться оттуда, так и сделали. Мятежи часто бывают кровавыми, но этот — особенно.

— Ты была там?

— Нет, в тот момент Империя предпочла сделать вид, что меня не существует, но связи у меня остались.

Я задумался.

— Сетра, а был когда — нибудь хоть один успешный мятеж против империи?

Она не сразу, но ответила:

— Да нет.

— Тогда вообще глупо, должно быть, затевать их, не так ли?

Я ожидал услышать в ответ какую — нибудь ехидную шуточку, однако Сетра задумчиво проговорила:

— Это на самом деле интересный вопрос. Я его изучала.

«Босс, что же ты наделал.»

«Заткнись.»

— Часть ответа — успешных мятежей против империи никогда не было, потому что как только мятеж начинает причинять слишком много хлопот или сложностей, чтобы его подавить — Империя заявляет, что все это часть переговорного процесса, и более — менее соглашается сделать все необходимое, чтобы решить спор.

— Ха. Хитро. Надо как — нибудь тоже попробовать.

Меня больше порадовало, что Лойош достаточно очухался, чтобы начать ехидничать. А то я беспокоился. Он куда ближе меня принял к сердцу то, что мне пришлось поцеловать мостовую.

Чуть позднее Сетра сотворила, в общем, что — то еще: хмурилась, водила надо мной руками — а я напрягался, ожидая боли, которой так и не было.

Нет, я не жалуюсь. Час или два спустя я заметил, что мне стало лучше, усталость уже не так одолевала. Похоже, еще немного отдохнуть, и я верну себе прежнюю лихость, да.

Мы еще раз несколько поговорили с Сетрой, в основном о том, как я себя чувствую, и наконец она сказала, что довольна моим прогрессом.

— Разумеется, — добавила она, — это не отменяет того факта, что ты идиот.

Я поднялся, обнажил оружие и продырявил ее в шести местах, прежде чем она пошевелилась, а затем…

Прости, Сетра. Просто хотелось увидеть этот твой взгляд. Но раз уж ты тут сидишь, пока я изливаю свои впечатления, тебе следует ожидать…

Ладно, ладно.

Нет, конечно, я не обнажал оружия и не вставал, просто сказал нечто умное, а именно:

— Чего?