Цап-царап, или Оборотни для Маши (СИ)

Кто-то из них набрасывается на мои губы.

В темноте тяну руку, трогаю мягкие спутанные волосы и голые плечи - это Яр.

Меня подхватывают под ягодицы и отрывают от пола, проморгавшись, различаю две пары жёлтых глаз, их свет разрезает мрак, они оба наверняка все видят, а я только солнечные радужки.

Меня кидают на кровать. Матрац слегка пружинит под моим весом и прогибается, когда сверху на меня наваливается горячее мужское тело. 

Настойчивые руки развязывают поясок халата, забираются под юбку.

- Ох, - с трудом выдыхаю, когда пальцы сдвигают трусики и касаются кожи, влажной, раздражённой постоянными фантазиями. Сколько можно, ведь, правда, я с тех пор, как Савва у нас поселился только и делала, что подглядывала, по утрам мимо их комнаты, а потом стояла красная перед зеркалом в ванной.

Но это не Савва, это Яр, а я все равно нетерпеливо царапаю мужские плечи, под этим сгустком похоти таю шоколадкой.

- Яр, - сбоку кренится кровать, это Савва, чувствую, как мужские руки сталкиваются на моем теле, пока еще одетом, - осторожнее, - в голосе Саввы предупреждение, - ещё рано, луна не в фазе.

Яр не отвечает, снова накрывает ртом мои губы. Врывается языком, сплетается с моим, я горю, хочу больше, ладонью шарю по кровати и натыкаюсь на бедра Саввы. 

Как от тока вздрагиваю, нащупав рвущую брюки эрекцию и на секунду трезвею, ведь их тут двое, а я одна. 

Это что такое получается? Как в тот раз, по очереди, члены мне в рот? 

В испуге бьюсь на кровати, от этих гадких мыслей трепещу, но пытаюсь себя обуздать, тонко предупреждаю:

- Я закричу, я буду кричать. 

- Маша, мы это уже обсуждали, - меня тянут за шею, приподнимают на кровати. - Кричать можно. От удовольствия.

Широко открытым ртом ловлю воздух, которого меня лишил долгий и тягучий поцелуй.

Ощущаю, как с моих плеч снимают рабочий халат, и я путаюсь в нем, пока руки освобождают из рукавов.

Едва разбираю мужские голоса, но смысл слов ускользает, как и одежда с меня, короткая юбочка формы официантки, белая блузка, меня вертят на кровати и раздевают, и мое тело готово, я вечный огонь. А в мыслях сполшные заморозки, неужели я решусь, и это сейчас произойдет?

И сладко, и страшно, лежу в мокрых насквозь трусиках - единственная тряпочка, отставшаяся на моем теле.

- Не трясись, - низкий голос Саввы проникает в ухо, язык облизывает мочку, запуская мурашки, больные и опасные, как разряды электричества. - Ничего плохого не случится, Маша, не бойся.

Его губы спускаются на шею, задержавшись на ключицах и обласкав языком медленно подбираются к голой груди.

Яр на мне. Одной рукой сжимает талию, другой тянет вниз трусики, ткань становится крученой верёвочкой, почти жгутом по коже, пока он избавляет меня от белья мне кажется, что я подвергаюсь пыткам. Кричать от удовольствия я в самом деле уже собираюсь, едва сдерживаюсь, и, когда язык Саввы касается тугого соска - срываюсь на громкие стоны.

Все громче и громче, особенно почувствовав давление внизу между ног, твердая головка, она уже была у меня во рту, и вот теперь...

В ванной за стеной что-то с грохотом падает.

Мы втроём вздрагиваем, этот звук возвращает в реальность.

- Черт, - монотонным голосом ругается Яр, словно только очнулся от гипноза, его тело твердое, напряжённое, будто деревянное. - Я чуть было не...

В ванной продолжается стук.

- Черт, - повторяет Яр, и сползает с меня.

Воздух в комнате холодный, без него неуютно, уже и Савву рядом перестаю чувствовать и в панике хватаюсь за темноту.

Натыкаюсь на его макушку и с силой сжимаю, тяну к себе. Слушаю его тяжёлое, рваное дыхание, и шаги Яра.

Щелкает шпингалет, открывается дверь, из ванной падает полоса апельсинового света, вижу высокий силуэт Яра, как он заходит в ванную и прикрывает дверь.

Снова темень, а я начинаю соображать. Если мы были здесь, то кто тогда в ванной? Может, там другая девушка, и ее держат, а они кошки-маньяки, похищают людей?

Охаю от тяжести мужского тела, оказавшегося сверху на мне. Губ касаются мягкие и теплые губы Саввы, он ласково целует, явно пытается меня отвлечь.

- Кто там в ванной? - отворачиваюсь и шепчу, только теперь понимаю, что лежу голая, в номере отеля, и от осознания этого безобразия ныряю в беспомощность.

- Там никого нет, - врёт Савва, ладонью накрывает мою промежность, поглаживает складки. - Думай лучше о другом. 

Нажим его пальцев внизу усиливается, ощущения так путаны, страх вперемешку с тягой и желанием. Всхлипываю и выгибаюсь.

И жду.

Он сдавливает грудь и хрипло выдыхает:

- Упругая какая. Шикарное тело, Маша. 

- Ты видишь в темноте? - шепчу.

- Да, - его пальцы замирают. Спустя секунду звякает пряжка ремня.

Лицо обдает жаром.

Приказываю себе собраться, там в ванной что-то творится. Но мысли расползаются в стороны, Савва сжимает мое бедро, в промежность тычется горячий член, размазывает влагу, и медленно, с осторожностью...

...вспарывает меня.

Глава 39

Тихо повизгиваю от боли.

Не понимаю, что происходит, где я, кажется, меня все таки пытают, далеко в средневековье, Савва инквизитор, мучает меня раскаленным прутом.