Царь горы. Игра со смертью

Это Настя знала. И даже иногда жалела их, дурочка. Ведь всем было известно, что возвращались с горы не все. Бывали даже случаи, когда выживал кто-то один, но это было давно. Последние годы всегда возвращалось не меньше половины, но Насте это казалось все равно ужасным пережитком прошлого.

Она поэтому и не воспринимала всерьез этих мажоров с их крутыми шмотками и телефонами, потому что знала – от армии обычные люди могут откосить за деньги или по здоровью, но даже переломанные ноги не спасут змеелюдов от горы. И до своего двадцатилетия они все пройдут игру, а вот вернутся уже не все.

Люди же жили в их общем цивилизованном мире куда спокойнее и обычно у них был выбор. Вот и у Насти он был совсем недавно. И, если бы она не влезла куда не следует, он бы оставался.

Настя машинально потерла руку. Здесь еще пару дней назад была приклеенная чешуйка. Маленькая пакость, сломавшая ее жизнь и разделившая на до горы и после. И при этом «после» могло и вовсе не быть.

– И как там… на горе? – совсем тихо спросила она Ирину. Знала в общем-то, что зря. Змеелюды никогда не рассказывали, что ждет на горе участников игры. Настя, разумеется, была уверена, что уж собственным детям говорили больше, но тоже не все.

За все тысячелетия сосуществования их рас люди узнали очень мало про эту игру. Столько, что занимало пол-урока в пятом классе – последнем, в котором змеелюды не учились с людьми. Настя не интересовалась змеелюдами, но урок помнила прекрасно. Он был коротким и интересным. Учительница ОБЖ, которая проводила этот урок, сама горела интересом и заражала школьников. Потом она как-то быстро уволилась, и только сейчас, выбирая топор в строительном магазине, Настя подумала, что это могло быть не случайно. Только ответа на невысказанный вопрос получить шанса не было вовсе. Но и Ирина ее тоже не удивила.

– На горе… на горе страшно, – буркнула она и нарочито громко продолжила: – Смотрите, вот этот топор целиком металлический, лезвие не слетит с топорища, и оно удобно ляжет в узкую ладонь.

Насте пришлось взять топор и качнуть в руке. Тяжеловат, но удобный, да. Она попробовала размахнуться, как теннисной ракеткой, и вздохнула. Прошлая жизнь маячила так близко, словно вот только шагни назад – и можно идти на занятие в секцию. Сегодня, кстати. В семь. Только шагнуть некуда. Она в списке.

Это она тоже помнила из пятого класса. Все юные змеелюды, вне зависимости от их родовой принадлежности и места проживания, вносились в список по достижении возраста семнадцати— девятнадцати лет. Как определялось, семнадцать или девятнадцать, Ольга Александровна не знала, не знала поэтому ответа и Настя. Далее списки дробились по еще одному непонятному людям принципу, чтобы в группу попадало от двенадцати до пятнадцати человек. То есть змеелюдов, конечно.

Каждая группа отправлялась взрослыми змеелюдами на случайную гору, каковых было множество практически во всех странах мира, и оставлялась там. Что происходило на горе, никому из людей узнать не получалось. Даже попытки проследить на вертолетах ни к чему не приводили, а змеелюды неизменно затем отсуживали крупные суммы за нарушения со стороны соседей. Так что пытаться влезть в это люди некоторое время назад прекратили. И абсолютно точно известно оставалось только одно: игра прекращалась, когда один из участников добирался до вершины. И оставшиеся участники покидали гору самостоятельно, с этого момента их можно было забрать хоть вертолетами, хоть любым другим способом.

Только никогда гору не покидали все участники живыми и здоровыми. Некоторые оставались там, и людям ничего не было известно об их судьбе, других же хоронили по законам государства где-то на обычных, общих для змеелюдов и людей кладбищах. Говорили еще, будто Хозяйки гор принимали участие в этих играх, но Настя в это не верила.

Если даже Хозяйки не вымерли, то вряд ли их могло привлечь шебуршание в горах подростков-змеелюдов. Настю бы точно не привлекло, будь она почти всемогущим бессмертным существом.

Она опустила топор и сама вся сгорбилась. Только сейчас сообразила. Она ведь не только будет первым человеком, участвующим в Игре. Она будет первым человеком, который увидит игру. Глупо надеяться, что интересующиеся тайнами соседей люди не подойдут после этого к ней. И еще глупее верить, будто змеелюды, тысячелетиями хранящие тайну, вдруг позволят ей вырваться наружу.

И дело будет уже не в Марке, который хвалился, что убьет ее лично. Если одноклассник все-таки не посмеет, то ее убьет кто-то другой. Чтобы тайна осталась там.

– Мне не выйти с горы, да? – Настя произнесла это совсем тихо, едва шевеля губами. Но Ирина все равно услышала.

– Все так думают, – она скользнула ладонью поверх руки Насти и сжала, заставляя крепче обхватить топорище. – Но ты человек. Люди не такие, как мы. Ты не должна сдаваться.

Настя кивнула, не замечая, как соленые капли мочат и топор, и руку ящерки, и ее собственную руку. Круто, конечно, что незнакомая консультантша в задрипанном магазине верит в нее, но Настя предпочла бы что-то посерьезнее.