Царь и султан: Османская империя глазами россиян

Степень конфликтов вокруг церемонии зависела от соотношения сил, установившегося после недавно закончившейся войны, выгодности или невыгодности заключенного мирного договора, а также от относительной значимости церемониальных вопросов в списке предметов переговоров. В 1740–1741 годах отношения между российским посланником и османскими властями несколько раз были на грани разрыва из-за стремления россиян добиться от османов, ободренных Белградским договором, хотя бы символической компенсации за проигранный мир. В 1775 году, как демонстрирует хотинский эпизод, отношения также были весьма напряженными, потому что османы стремились добиться хоть каких-то компенсаций и за проигранную войну, и за проигранный мир. Напротив, в 1793 году та же самая церемония размена посольств, на этот раз состоявшаяся у местечка Дубоссары на Днестре (ставшем в 1791 году границей двух империй), прошла гораздо более гладко. В войне 1787–1791 годов османы потерпели менее сокрушительное поражение, чем пятнадцатью годами ранее и, кроме того, были заинтересованы в союзе с Россией. Однако это не помешало Кутузову вступить в препирательства по поводу церемониальных вопросов. Несмотря на то что османы, по свидетельству самого Кутузова, оказали ему б'oльшие почести, чем Репнину, он находил необходимым затевать «долгие споры» по поводу того, каким образом османские представители облекут его в традиционный для принимаемых султаном иностранных посланников кафтан[98]

. Тем не менее атмосфера в 1793–1794 годах была более дружелюбной, чем в 1740–1741 или в 1775-м. Согласно автору неофициального описания посольства Кутузова Иоганну Христиану Струве, встреча послов на Днестре была праздничным событием: «Ни одного дня не проходило без увеселений и празднеств, фейерверков, иллюминаций на обоих берегах реки, пиров, танцев и всевозможных развлечений, в которых русские и турки принимали участие с равным участием и уверенностью»[99]

.

Великие посольства представляли собой небольшие армии, организация, продвижение и снабжение которых были непростыми задачами для обеих сторон. Посольство Румянцева включало 492 солдат, помимо чиновников посольской канцелярии и офицеров. Всего под начальством Репнина было шесть или семь сотен человек, и ему требовалось 1200 лошадей, чтобы привести эту массу людей в движение. Трудности, которые испытывали османские власти в деле снабжения посольского проезда, были причиной медленного его продвижения. То же самое касалось еды и фуража: Репнин жаловался, что их зачастую доставляли только к вечеру, так что людям и животным приходилось проводить целый день без пищи[100]

. Напротив, в 1793 году медленное продвижение российского посольства объяснялось умышленным промедлением самого Кутузова, который не хотел прибывать в османскую столицу, прежде чем османский посол Мустафа Расих-паша достигнет Петербурга[101]

. Путешествие, которое для многих поколений российских посланников было полно опасностей и вызовов, стало достаточно приятным времяпрепровождением, если верить описанию секретаря посольства И. Х. Струве:

мы составляли небольшую армию, которая продвигалась легко и весело и была с избытком снабжена всем, что могло способствовать нашему удобству и удовольствию… Наиболее знатные особы в свите посла ехали в красивых каретах, за которыми следовала длинная вереница повозок, нагруженных слугами и багажом. Процессию замыкал отряд хорошо дисциплинированных российских войск. Вдоль всей дороги собрались зеваки, удовлетворявшие свое любопытство видом столь многочисленной кавалькады[102].