Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Последним по порядку, но не по значению было то, что вступление в близкое родство с Хасмонеями могло сильно повредить ему в глазах римских покровителей. Ведь самые активные из них в лице Антигона были явными врагами Рима, как увидим далее, они призвали себе на помощь самого сильного врага Римской державы — Парфию. Так что помолвка Ирода и последующая женитьба на хасмонейской принцессе Мариамне объясняется самым простым образом — любовной страстью к молодой красавице. Никаких других причин у этого поступка нет, хотя политически это также принесло один вред, а в личной жизни только огромные бедствия и нравственные мучения. Хотя Иосиф Флавий отмечает красоту Мариамны, всепоглощающая власть женщины над любящим мужчиной не может объясняться столь простой и к тому же нередко мимолётной и субъективной причиной. Стоит только указать, что ей не смогли противостоять как библейский символ силы физической Самсон, так и признанный мудрейшим из людей царь Соломон. Подобное несколько позднее произошло и с современником Ирода — вышеупомянутым претендентом на власть над Римом Антонием с его губительной и роковой страстью к египетской царице Клеопатре. Как образно и парадоксально сказал Паскаль: «желающий полностью познать суетность человека пусть рассмотрит только причины и последствия любви. Причина её — я не знаю что (Корнель), а последствия ужасны. Это

не знаю что настолько малое, что не может быть узнано, движет государями, армиями, всем светом.

Будь нос Клеопатры покороче, лицо земли было бы иным»^{118}

.

Согласие на обручение Ирода и Маримны её деда Гиркана объяснить гораздо проще. Претензии Антигона убедили его, что только Ирод и его римские покровителями могли быть его спасителями. Правда, последующая история показала, что этот защитник оказался опаснее Антигона. Остаётся ещё добавить, что после обручения с Мариамной Ирод развелся с прежней женой Дорис, а рождённый ею сын Антипатр стал впоследствии врагом новой родни и даже его самого.

Но пока Ирод занимался местными и своими личными делами, в конце 42 года до н.э. пришло известие о сокрушительном разгроме в битве при Филиппах (Македония) Марком Антонием и молодым Октавианом войск республиканцев и смерти их вождей Марка Брута и Гая Кассия. Это событие буквально выбило почву из-под ног Ирода и Фазаэля. Теперь прежняя близость к Кассию могла стать роковой для них самих, их сторонников, а также для самой Иудеи. Но и тут счастливая судьба им не изменила. Восточная часть Римской державы досталась одному из новых хозяев тогдашнего мира — Марку Антонию.

Нельзя сказать, что это был человек из тех личностей, о роли которых в истории спорят веками, однако мало кому так повезло в мировой литературе. Именно этого неудачливого претендента на власть в Римской державе великий Шекспир изобразил в двух своих лучших трагедиях «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра». Несомненно, причиной этого было то, что по-человечески беззаветная любовь к женщине стоит выше и трогательней для потомков, чем даже упущенная им абсолютная власть над миром. Так что с высоты 2000 лет в глазах потомства, наверное, трудно считать Антония неудачником.

Но это случится потом, а пока что после разгрома республиканцев, в котором он сыграл решающую роль, Антоний с триумфом появляется на Востоке как законный его властелин. Этому баловню судьбы немного больше 40 лет (он родился примерно в 83 году до н.э.) и он происходил из достаточно знатной семьи. Шекспир в выше приведенном монологе Цезаря в полном соответствии с исторической правдой подчеркивает противопоставление Антония тощему и коварно-расчётливому Кассию. Как пишет Плутарх, «он обладал красивою и представительною внешностью: отличной формы борода, широкий лоб, нос с горбинкой сообщали Антонию мужественный вид и некоторое сходство с Гераклом, каким его изображают художники и ваятели. Существовало даже древнее предание, будто Антонии ведут свой род от сына Геракла Антона. Это предание, которому, как уже сказано, придавало убедительность обличие Антония, он старался подкрепить и своею одеждой»^{119}.

Ещё в большей степени отличался Антоний от Кассия. Строгий моралист Плутарх осуждает его беспутную, разгульную юность и дурное общество, в которое первый нередко добровольно попадал. Но вместе с тем он признаёт, что тот же Антоний находит в себе силы вовремя уехать в Грецию, где он телесными упражнениями и изучением ораторского искусства готовил себя к будущей серьёзной карьере и службе.

Она началась со службы у наместника Сирии Габиния, сразу же в должности начальника конницы, фактически второго лица. Здесь Антоний принимает активное участие в иудейских делах, командуя войсками, поддерживающими Гиркана. В борьбе со сторонниками его брата Аристобула сложилось боевое содружество с иудейскими союзниками Антония, прежде всего, с Антипатром и его сыновьями. Оно окрепло во время похода в Египет, предпринятого по личной просьбе изгнанного из него царя Птолемея.