Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Маршрут Ирода пролегал по прибрежной равнине на юг до родной Идумеи, откуда он повернул к Масаде. По пути он встретил сопротивление только со стороны гарнизона Яффы. Во время осады к царю присоединился со своим отрядом Силон. При этом его отряд по дороге подвергся нападению иудеев и был спасён Иродом, пришедшим ему на помощь с небольшим отрядом. Взятие Яффы помогло значительно увеличить авторитет и влияние иудейского царя, что по мере продвижения к Масаде способствовало усилению его войска. Как пишет Иосиф, «из жителей многие теперь примкнули к нему отчасти вследствие расположения к отцу Ирода, отчасти ввиду славы, которая следовала за Иродом, отчасти в воздаяние оказанных ими услуг, большинство же побуждаемое надеждами, которые возникли у них относительно будущего, когда Ирод утвердит за собой царскую власть». Этот пассаж показывает, что Ирод приобретает общее признание как подлинный царь Иудеи, а не просто римский ставленник. Несомненно, это может объясняться сильными враждебными настроениями по отношению к Хасмонеям и язычникам парфянам, которые накопились у различных слоев народа. Легко преодолев попытки противодействия сторонников Антигона, Ирод освобождает своих родных в Масаде, затем после краткой осады отвоевывает в Идумее крепость Рису. После этого, видимо, чувствуя себя уже достаточно сильным, он направляется к Иерусалиму. Как сообщает Иосиф Флавий, к нему перебегают «многие жителей города» (ИД. Т. 2. С. 117). Правда, иудейский историк пишет, что они сделали это из страха перед его мощью. Однако это объяснение вряд ли можно признать исчерпывающим. Ведь дело Антигона далеко не было безнадежным. Могли снова появиться парфяне, кроме того, римские полководцы были подкупны, наконец, могло измениться и положение самого Ирода. Ведь Хасмонеи были всё же традиционной законной монархией, а для помешанных на юридических правилах римлян это было немаловажным фактором. Они могли или помириться с изменившим парфянам Антигоном, или просто назначить царем другого принца из этой династии. Наконец, вполне возможной была и потеря Иродом покровительства со стороны его патрона Антония или даже гибель или Антония или самого Ирода. В свете этого, благодаря оказанному царём после победы покровительству фарисеям, именно они составляли большинство перебежавших к нему иерусалимцев.

Вероятно, рассчитывая на своих тайных сторонников в городе, Ирод прежде всего приказал торжественно известить у стен города, что он, «явившись лишь для блага народа и спасения города, готов не только забыть все обиды, нанесённые ему отъявленными врагами, но и дать амнистию за самые тяжкие провинности» (ИД. Т. 2 С. 118). Как пишет Иосиф Флавий в «Иудейской войне» (ИВ. С. 51), Антигон и его сторонники немедленно запретили кому бы то ни было слушать эти воззвания или переходить на строну врага. Агитаторов Ирода постарались отогнать от стен города вылазками и стрельбой из бойниц. Тем самым негласно признавалось, что потенциальных сторонников Ирода было достаточно много.

Однако при этом Антигон попытался обратиться к римлянам, находившимся в войсках Ирода. По его уверению, только он, как представитель законной династии Хасмонеев, имел право занимать иудейский трон, а Ирод — частное лицо и к тому же происходит из идумеев, то есть является якобы неким «полуевреем». То есть Антигон явно в качестве довода для законников римлян постарался использовался принцип этнический, а не религиозный, что было совершенно чуждо тогдашнему иудаизму. Достаточно сказать, что даже основатель самой законной династии Иудеи царь Давид происходил, согласно библейскому преданию, от моавитянки Руфь, хотя моавитяне были враждебным иудеям племенем. Помимо этого, Антигон предложил, что если римляне считают его ставленником и сторонником парфян, то он готов уступить свой трон другому принцу из династии.

Силон и его офицеры, конечно, не слишком вникали в тонкости вопросов иудейского престолонаследия, но, поскольку юридические доводы были негласно подкреплены солидными подношениями, они возымели своё действие. Явно по инициативе своих офицеров солдаты стали жаловаться на недостаток продовольствия, кроме того, в связи с приближением зимы они стали требовать отвести их на удобные зимние квартиры, поскольку окрестности Иерусалима были разорены. Тут надо отметить, что в то время климат в Палестине был гораздо суровее, поскольку у Иосифа Флавия есть несколько ссылок на сильные снежные бури.