Царь Петр I «Западный либерал». Иностранцы о царе-реформаторе

К. А главная резиденция, город Москва, велика ли она и хорошо ли устроена?

Ф. Да, велика и достаточно обширна – такой представляется эта резиденция царя или великого князя издали; словно собственный маленький мир. В окружности, без прилегающих слобод, то есть предместий, город протянулся приблизительно на 3 немецкие мили и кажется очень красивым и даже восхитительным благодаря множеству монастырей и церквей. Но когда подъезжаешь ближе и достигаешь наконец самого города, то на самом деле видишь, что он, как и все русские города, всего лишь плохонькое поселение, устроенное без всякого архитектурного порядка и искусства; например, улицы не замощены камнем, а лишь покрыты деревом; я бы назвал их деревянными переулками. Когда идет даже небольшой дождь, то из-за постоянного хождения и езды на лошадях дерево часто лопается и возникает подчас такой поток грязи, что едва проедешь даже на лошади, особенно осенью. А иногда, в тяжелое время года, можно и просто полететь кувырком в грязь…

К.

А как там построены дома?

Ф. Точно так же, как и в других русских городах, – из дерева, и притом в ряде кварталов и улиц довольно плохо; исключение составляют лишь некоторые бояре, князья, воеводы, стольники, а также богатые купцы, дома которых иногда построены из камня и называются «палаты». Правда, последний из умерших царей, отец обоих ныне правящих, был весьма достойным князем. Он добился того, что в город было завезено большое количество камня. Те, кто хотел жить в городе, обязаны были строить себе новые каменные дома, а деревянные сносить. Было также положено некоторое начало тому, чтобы тем, у кого не было средств на строительство, можно было рассрочить платежи на 10 лет, пока он постепенно смог бы оплатить расходы или продать дом другому; однако после смерти упомянутого высокодостойного князя это полезное дело умерло вместе с другими полезными распоряжениями.

К. Но раз все построено из дерева, наверное, часто бывают большие пожары?

Ф.

О да, особенно на их «бразниках», то есть в торжественные дни, при зажигании восковых свечей. Эти свечи они втыкают около своих освященных картин (они называют эти картины «богами») целый день и всю ночь… Часто я наблюдал ночные гулянья, когда трезвонили в колокола, а кричали и шумели столь варварски, что я ужасно пугался и часто думал, не началось ли восстание. Я никак не мог привыкнуть к подобным развлечениям, вскакивал с постели и спрашивал у челяди: «Где горит?». А в ответ мне приходилось слышать: «О, это далеко, пустяки; ложись-ка, немец, обратно, да и спи, никто к тебе в эту ночь на постель не сунется». При этом они еще и смеялись, говоря: «Вот теперь-то наш немец, когда уедет, сможет сказать, что повидал московского огонька». А ведь в прошедшем году господь бог показал Москве такого огонька, что, я полагаю, многим было не до смеха.

К. И что же? Не предпринимается никаких мер для тушения огня, чтобы пожар дальше не распространялся?

Ф. Каждый квартал города имеет, правда, определенное количество стрельцов, которые обязаны гасить огонь своими длинными крюками. Как только заслышат набат, они обязаны бежать и тушить. Но в жаркое время огонь часто оказывается победителем. Он настолько силен, что, хотя они немедленно сносят горящие дома, тем не менее, от сильного жара сразу же загораются соседние, расположенные на небольшом удалении, так что часто пожар едва-едва удается загасить. Только те, кто живет в каменных домах, могут до некоторой степени укрыть и спасти свое имущество.

К.

Но если пожары столь часты, если огонь пожирает так много домов, то, видимо, там много пустырей и погоревших участков?

Ф. О нет. У них есть против этого своеобразное средство. Имеется большая площадь, называемая «Базар дерева и домов», где по местному обычаю всегда лежит много тысяч готовых домов со всем необходимым, что к ним относится; и эти дома можно купить по самой сходной цене. Такие дома, а также большие и малые ворота сколачиваются где-то за городом, затем разбираются, и все это отвозится к зиме в готовом виде в Москву.

К. Но ведь они вместе с тем терпят большой урон в своей домашней утвари, которую они в таких условиях не могут сохранить?

Ф.

У русского немного домашней утвари – разве что пара деревянных чашек, несколько ложек, кастрюля, в которой ежедневно варят, да ящик, или ларь, куда кладут необходимую одежду; они не придают большого значения постельным принадлежностям. Все богатство у них в деньгах, которые они при подобном несчастье и хватают, чтобы спастись с ними от огня.

К. Ну, а торговые товары, где они хранят их?

Ф. Их хранят не в домах, а либо в купеческом заезжем доме (у них такой дом зовется гостиницей), причем такая гостиница или гостиный двор строится довольно прочно, из чистого камня, либо прямо на базаре, где осуществляется строгий надзор, чтобы огонь не смог столь легко туда проникнуть и нанести урон.

К. А не наказываются ли те, из-за которых учиняется такой пожар?