Царь Саул

Вытирая слёзы, Мелхола думала. Затем она стала сворачивать большую куклу из войлоков и разной одежды. Кукла, накрытая полосатым покрывалом, была издали похожа на человека, лежащего лицом к стене. Женщина нашла в ларе с зимней одеждой светло-рыжую овчину. Полуприкрытая краем покрывала и особым образом положенная на подушку овчина напоминала Светловолосую голову.

Мелхола опустилась на ковёр у стены, сжалась в комок, оперлась подбородком на поднятые колени. Она вслушивалась и тишину ночи. Некоторое время ночной покой ничем не нарушался. Однако скоро раздались чёткие шаги. Кто-то приблизился к входной двери, сильно стукнул.

Служанки проснулись. «Кто там?» — спросил тонкий голосок двенадцатилетней девочки. Служанки испуганно зашептали, не зная, как себя вести.

   — Откройте. — Мелхола узнала голос Бецера.

Царский слуга вошёл, положив ладонь на рукоять меча. За ним с факелами и копьями переминались два стражника. Мелхола поднялась с пола и спустилась на две лестничные ступени.

   — Царь требует тысяченачальника Добида в свой дом, сдержанно сказан Бецер.

   — Он заболел и лежит на постели, — тихо произнесла молодая женщина, наклоняясь к Бецеру сверху.

Бецер недоверчиво покачал головой. Сделал несколько шагов по лестнице и заглянул в верхнюю комнату. Он довольно долго рассматривал то, что лежало на войлоках и подушке, накрытое полосатым покрывалом. Убедившись, что Добид находится и верхней комнате и спит, Бецер растерянно пожал плечами.

   — Пойди и объясни, Бецер. Вернувшись, Добид почувствовал себя плохо. Пусть он поспит до утра, а с восходом солнца предстанет перед отцом, — уговаривала Мелхола исполнительного оруженосца.

   — Н-ну... хорошо. Я доложу господину моему. — Бецер поднял брови и сделал на лбу морщины напряжённого размышления. И, хотя Бецер был одним из самых близких людей Саула, он робел и не особенно хотел проявить себя грубияном. «Всё-таки Мелхола дочь царя. Добид его зять. Может, они договорятся между собой в конце-то концов. А если что... я буду виноват» — прикидывал царский слуга. Стражники ещё потоптались немного, поговорили между собой и ушли.

Снова потянулось ночное время. Луна уплыла на запад. И опять раздался топот и шум. В дверь постучали так сильно, что она затряслась. Служанки вскочили с вытаращенными глазами. Бросились к лестнице, бормотали со сна перепугано: «Госпожа, госпожа...» Мелхола сама открыла дверь и отступила в сторону.

В дом ворвался Бецер и четверо стражников.

   — Где Добид? — закричал Бецер, широко открывая рот и со звоном обнажая меч. — Царь приказал принести его больного имеете с постелью. Он не может идти? Тогда...

Мелхола молчала, прижимаясь спиной к стене. Бецер и воины побежали наверх. Вопль разочарования и злобы раздался на всю улочку. Из соседних домов высунулись чьи-то головы.

   — Добид скрылся? — спросил Бецер, таща за собой войлочную куклу и полосатый плащ. — Ты обманула нас! Тебе придётся отвечать перед царём! Возьмите женщину и эти тряпки, — с досадой сказал он и напустился на служанок. — А вы почему покрывали свою хозяйку и молчали про её обман, курицы?

   — Мы ничего не знали, господин... Мы ничего не слышали и не видели... Мы спали... — залились слезами служанки, падая на колени перед Бецером.

4

В царском доме пылали факелы. Сверкая воспалёнными глазами, мрачный Саул, одетый в длинную синюю рубаху, ходил по комнате большими шагами. Абенир, Адриэль, Киш, Нир и лекарь Гист стояли с виноватым и опечаленным видом. В переходах воины постукивали копьями об пол. Вошли Ард и другие начальники элефов, взъерошенные, заспанные, сердитые.

За ними появился Янахан. Он почему-то был в медном панцире, шлеме и полном вооружении: с мечом, щитом и копьём. Недоумённо посматривали кругом Аминадаб и Малхиша. Царевичи привыкли за последний год к сумасбродным выходкам и беспричинному гневу отца. Они боялись его и в глубине души осуждали, не зная о сложных интригах первосвященника, о горьких сомнениях и бессильной ярости царя, которые расстроили его здоровье.

   — Ты надел доспехи, чтобы защитить своего дружка? — неожиданно накинулся Саул на Янахана. — Может быть, ты поднимешь меч на своего отца, царя Эшраэля?

   — Нет, господин мой... Я только хочу от имени войска, от имени сотников и простых воинов просить тебя отвести гнев свой от Добида. Вспомни, что это он вышел против страшного пелиштимца и победил его. А ведь среди твоих людей не нашлось никого, кто бы мог сделать такое. Из-за его победы Ягбе послал спасение всему Эшраэлю. Ты тогда видел это и радовался, а теперь забыл. Зачем грешить на слугу твоего Добида, если он столько раз бился с врагами и сокрушал их и приносил тебе их отрезанные уши? Ведь дела его были полезны для тебя, он ничем против тебя не согрешил. Почему же ты желаешь пролить его кровь и умертвить без причины?