Царевич Алексей. Гибель последнего русского

5) По настоятельному требованию секретаря графа Шёнборна, Кейля, царевич писал из Неаполя два письма в Россию: одно к сенаторам, а другое к архиереям для того, чтобы уничтожить слухи, будто он умер или пойман и сослан в Сибирь. Царевичу не позволили взять копий с этих писем, от 8 мая 1717 года, равно не осталось у него и черновых, но, сколько он припомнит, они были следующего содержания: «Я чаю вам, и всем, удивительно, мой безвестный отъезд, на что меня принудило великое озлобление, что едва и в монашество не облекли, но Бог дал мне случай отлучиться, под охранение некоторой высокой особы (понеже мне именовать никого не велено), обретаюсь до времени, когда Господь повелит возвратиться, прошу, не забудьте меня. А будет кто от хотящих в людях память о мне загладить и будет разглашать, что я умер или что иное худо, не извольте верить, и других утвердить, понеже жив есмь, и в добром здравии, Богу и благодетелем моим хранящим мя, которые меня обещались не оставить и во великой нужде помогать, а я вам и всему отечеству доброжелательный до гроба моего».

При отъезде Алексея Петровича из Вены, граф Шёнборн говорил ему: «Цесарь де тебя не оставит, и будет де случай, будет по смерти отца, и вооружённою рукою хочет тебе помогать на престоле». «Я вас не о том прошу, – отвечал царевич, – только чтоб содержать меня в своей протекции, а иного я не желаю».

Сверх того царевич показал, что он от разных в разные времена слышал, а достойны к доношению: слышал я от Сибирского царевича, что говорил де мне Михайло Самарин, что де скоро у нас перемена будет, будешь ли де ты добр ко мне, будет де тебе добро будет, а что де Самарин говорит, то сбывается: сказал Сибирский; а какая перемена не явил; ещё ж он мне сказал в марте месяце 1716 года, в апреле де месяце, в первом числе, будет премена, и я стал спрашивать, что? И он сказал, или де отец умре, или разорится Питербург, а я де во сне видел. И как оное число прошло, я спросил, что ничего не было, и он сказал, что де может быть в другие годы, в сей день, я де не сказывал, что нынешнего года, только смотрите апреля первого числа, а когда де, я не знаю. Никифор Вяземский, приехав с Москвы и в Торун, сказывал мне, что слышал де я от Александра Сергеева, что государю больше пяти лет не жить, а откудова де он ведает, не знаю. Будучи при Штетине, князь Василей Долгорукий, едучи верхом, со мною говорил: кабы де на государев жестокий нрав, да не царица, нам бы де жить нельзя, я бы де в Штетин первый изменил».

Бергман В. Том 4. С. 179-182

Кроме того, в допросах своих показал дворецкий его Иван Афонасьев, что Царевич, гневаясь на многих, грозил, что он их на кол посадит, а особливо Графа Головкина, сына его Александра и Князя Трубецкаго за то, что они навязали ему жену; и когда-де он, Афонасьев ему, Царевичу, напоминал, что так дерзко говорить непристойно и опасно, то- де ответствовал Царевич: я плюю на всех, здорова б только была чернь. Когда-де будет время в отсутствие отца, то только шепну Архиереям, а Архиереи приходским священникам, а священники прихожанам: тогда-де они и не хотя меня владетелем учинят. Что он же Царевич говаривал, что когда его Царевича зывали к Государю или куда в гости с Его Величеством, или к спуску кораблей приглашали, что лучше бы-де я на каторге был, или лихорадкою мучим, нежели-б с отцом вместе находился.

Голиков И.И. (1). Том седьмой. С. 39-40

…И поскакали курьеры сломя голову во все стороны отыскивать, хватать названных в Петербурге, в Суздале, в деревнях, в монастырях, под землею, на дне моря.

Погодин М.П. (1). С. 452

Меiн Фринт, при приезде сын мой объявил, что ведали и советовали ему в том побеге Александр Кикин и человек ево, Иван Афонасьев, чего для возми их тотчас за крепкой караул, и вели оковать. Пётр – А. Меншикову. Из Москвы, в 3 д. февраля 1718.

Отмета на письме рукою подьячаго Канцелярии Меншикова: «Получено чрез Софонова, февраля в 6 де(нь), в 11 часу по полудни, и тогож часу Светлейший Князь, призвав к себе Генерала Маиора Голицына и Маеора Салтыкова, с Преображенскими солдаты, ездил с ними по Александра Кикина, и оного застал на дворе в шлафорке, и взяв привезли во Дворец, и, посадя в цепь и железа, отослали в город за караулом, и приставили к нему Преображенскаго полку Румянцова и 12 человек солдат, а по Ивана Афонасьева посылан Генерал Маеор Чернышов и Маеор от Гвардии Юсупов, которые, взяв ево, потомуж привезли в Зимней Дворец, и оттуды отослан в город, у которого на карауле Румянцев и 12 человек солдат от Гвардии».

Император Пётр Великий – А. Меншикову. Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича. Г.В. Есипов и М.П. Погодин. С. 308