Царевна Софья

Выборы митрополита в Киеве прошли спокойно, хотя многие духовные лица, по словам Самойловича, «обретались, аки в растерзании ума». Кандидатура Гедеона не вызвала серьезных возражений, тем более что его основной соперник Лазарь Баранович, зная нерасположение гетмана, демонстративно не поехал в Киев на выборы и даже не прислал никого из знатного духовенства своей Черниговской епархии. 8 июля 1685 года Гедеон был единогласно избран киевским митрополитом. Осенью новый митрополит приехал в Москву и 8 ноября был возведен в сан патриархом Иоакимом. В награду «за радетельную службу в приведении Киевской митрополии под благословение московского патриарха» правительница Софья распорядилась послать Самойловичу царское «жалованье» — золотую цепь и два алмазных «клейнота»[12] с коронами.^{272}

В конце 1685 года в Турцию был послан подьячий Посольского приказа Никита Алексеев с поручением встретиться с константинопольским и иерусалимским патриархами и добиться от них благословения на передачу Киевской митрополии под власть московского патриарха. Русский посланник приехал в Адрианополь, где находилась резиденция иерусалимского патриарха Досифея и куда как раз в то время прибыл константинопольский патриарх Дионисий. Досифей вначале резко возражал против инициативы Москвы:

— Это разделение восточной Церкви. Я не буду советоваться об этом с константинопольским патриархом и отпустительного благословения не дам.

Тогда русский посланник отправился к великому визирю Сулейману и встретил с его стороны полную готовность выполнить все пожелания московских государей. Турция, находившаяся в состоянии тяжелой войны с тремя европейскими державами, всеми силами стремилась предотвратить вступление России в антиосманский союз.

— Знаю подлинно, — заявил Сулейман Алексееву, — что польские послы просили у царского величества помощи на нас и уступали большую землю, но великие государи ваши отвечали, что с султановым величеством перемирные лета не вышли. Объяви, когда будешь в Москве, чтоб великие государи теперь султанову величеству какой-нибудь препоны не сделали, а впредь у них любовь и дружба еще более будут множиться. Знаем мы, что московские великие государи славные и сильные, нет подобного им царя из христианских царей.

Великий визирь призвал к себе иерусалимского первоиерарха и объявил ему, что султану угодно исполнить желание русских монархов; такое же наставление получил от него и константинопольский предстоятель. После этого Алексеев встретил безусловную лояльность обоих восточных патриархов. Досифей пообещал:

— Я буду уговаривать патриарха Дионисия, чтоб он исполнил волю царскую, и сам буду писать к великим государям и к патриарху Иоакиму и благословение от себя подам особо, а не вместе с Дионисием.

Дионисий в свою очередь уверил Алексеева, что обязательно исполнит желание русских царей, как только по возвращении в Константинополь соберет митрополитов. Обещание было вскоре исполнено, и все греческие духовные власти без возражений подписали грамоту об уступке Киевской митрополии московскому патриарху.^{273} Так было решено важнейшее дело, способствовавшее упрочению русского влияния на Украине.

Если в вопросе о Киевской митрополии российское правительство нашло в гетмане Самойловиче верного сторонника, то заключение мира с Польшей и начало войны против Крыма он категорически не одобрял. Серьезным ударом для гетмана стала достигнутая 25 марта 1686 года договоренность польских послов Гжимультовского и Огиньского с ближними боярами князем Голицыным и Шереметевым о возвращении Речи Посполитой селений по реке Сожь.^{274} 2 апреля гетману была направлена царская грамота с предписанием вывести военные отряды малороссийских казаков из посожских сел.

Получив известие о подписании «Вечного мира», Самойлович был в ярости и даже запретил служить в церквях благодарственные молебны. Пользуясь своим правом осуществлять самостоятельные внешние сношения, предусмотренным договором об автономии Малороссии в составе России, гетман развил бурную дипломатическую деятельность. В июне 1686 года он отправил к польскому королю весть о своей готовности участвовать в походе на Крым, однако при этом выдвигал собственные территориальные требования, напоминая о давней принадлежности Правобережья (до рек Рось, Соба, Каменка и Южный Буг) малороссийскому гетманству и прося короля передать эти земли под его власть. Формально он действительно мог претендовать на правобережные земли, поскольку в свое время был избран гетманом как Левобережной, так и Правобережной Украины. В августе Самойлович в обширных посланиях коменданту Белой Церкви и польскому коронному гетману Станиславу Яблоновскому доказывал принадлежность Правобережья малороссийским казакам и выступал против выделения части этих земель польскому ставленнику, самозваному гетману Андрею Могиле, справедливо считая это расколом украинского казачества.^{275}