Царьград: Путь в Царьград. Афинский синдром. Встречный марш. Бремя русских

– Не хотели бы вы продолжить свою работу здесь, в Константинополе, – неожиданно для Желябова спросил я. – Если бы вы знали – сколько здесь находится людей, нуждающихся в помощи. Сколько сирот и беженцев, сколько изломанных войною судеб. Вы могли бы здесь с вашей энергией и умом достойно потрудиться на благо людей. Как вам это предложение?

От неожиданности Желябов вздрогнул:

– Но я ведь арестован и вскоре предстану перед судом, – растерянно сказал он.

– Думаю, что с властями Российской империи мы этот вопрос уладим, – сказал я. – Против Югороссии вы никаких преступлений не совершали, поэтому здесь вы будете на свободе.

– Югороссии? – удивленно спросил Желябов. – А что это за государство такое, я о нем ничего раньше не слышал.

– Югороссия, Андрей Иванович, это недавно образованное государство на территории бывшей Османской империи, отвоеванной у турок. Разве вам в одесской тюрьме ничего об этом не рассказывали?

– Ходили какие-то слухи, – задумчиво сказал Желябов, – но толком никто ничего так и не понял. А кто у вас царь?

– А у нас нет царя. Время военное, и верховная власть в нашем государстве принадлежит адмиралу Ларионову. С Российской империей у нас доверительно-союзные отношения, так как воюем мы с общим врагом. Ну а более подробные сведения о нашем государстве вы узнаете позднее.

– Чудны дела твои, Господи, – растерянно пробормотал Желябов. – Выходит, что ваше государство – вроде САСШ или Французской Республики?

– Вам будет трудно многое понять из наших порядков, – ответил я, – но скажу вам точно, что вы будете удивлены многим увиденным у нас. Для многих, кто попал на территории Югороссии, порой кажется, что они оказались в новом, невиданном доселе мире.

– Александр Васильевич, – задумчиво сказал Желябов, – могу ли я обдумать ваше предложение. Вы прекрасно понимаете, что, согласившись с ним, я взвалю на себя некие моральные обязательства. Я должен точно знать, не будет ли мое пребывание здесь нарушением моих жизненных принципов.

– Хорошо, – сказал я, – вы сейчас пройдитесь по древнему Царьграду и посмотрите своими глазами на нашу жизнь. У нас тут еще пока неспокойно, кое-где резвятся разбойнички, поэтому я дам вам в сопровождение кого-нибудь из наших бойцов…

Я достал из ящика стола радиостанцию и вызвал коменданта Никитина:

– Дмитрий Иванович, это Тамбовцев. Кто там у нас сейчас свободный из морпехов? Кукушкин… Пришлите его ко мне, для него есть небольшое поручение… Хорошо, жду! – Подняв глаза, я увидел, что Желябов смотрит на меня удивленным, ничего не понимающим взглядом.

Минут через пять мы с Желябовым лицезрели «явление Христа народу». Кукушкин, несмотря на летнюю жару, был подтянут и застегнут на все пуговицы… Только вот след помады на щеке был неуставным.

– Вызывали, тащ капитан? – козырнул он мне с порога.

– Вызывал, товарищ сержант, – усмехнулся я в бороду, – но, между прочим, помаду после поцелуев надо вовремя стирать с лица…

– Виноват, тащ капитан, – сержант достал из кармана шелковый платочек (подарок Мерседес, подумал я) и протер им щеку, это случайно, исправлюсь.

– От случайностей бывает, что и дети рождаются, – наставительно сказал я и показал на несколько ошалевшего от всего увиденного и услышанного Желябова. – Вот, возьмите пару ребят половчее и пройдитесь с этим товарищем по городу, пусть посмотрит, что тут у нас и как.

– А кто он такой, тащ капитан? – Кукушкин посмотрел на Желябова. – Какой-то он подозрительный.

– Это вы, товарищ сержант, подозрительный, – усмехнулся я, – а он – Желябов. Вам известна эта фамилия?

Но, как ни странно, мои слова не произвели на Кукушкина никакого впечатления. Я подумал с досадой: «Вот она, нынешняя молодежь, “поколение сникерсов и пепси”, жертва ЕГЭ. Мой современник сразу бы узнал “героя-народовольца”. А тут – ноль внимания». Кукушкин лишь задумчиво почесал затылок и неуверенно спросил:

– Товарищ капитан, у нас там был вроде полузащитник «Анжи» с такой фамилией. Или нет?

Потом он поддернул ремень «калаша» на плече:

– Ладно, товарищ Желябов, раз уж товарищ капитан приказывает, устроим вам экскурсию по городу.

Уже из-за двери донесся его довольный басок:

– Только вы не отставайте, а то тут народ такой, что зазевался – и чик ножиком по горлу, а потом – на шашлык…

Зажав рот рукой, я захихикал. Эту байку наши морпехи рассказывают всем «экскурсантам», как они говорят, «из империи», которых доверяют их попечению. Это чтобы «овечки не разбредались».

27 (15) июня 1877 года, утро. Константинополь, бухта Золотой Рог, верфь Терсан-Амир

Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко