Царица амазонок

Когда дорога пошла вверх, Мирина почувствовала, как ускоряется бег ее крови от тревожного предчувствия. Оглянувшись на Анимону, сидевшую за спиной Энея, она поняла, что ее подруга точно так же полна страха и недоверия, потому что та становилась все более и более молчаливой по мере того, как они приближались к воротам крепости. Хотя из-под шарфа видны были только глаза Анимоны, Мирине и этого оказалось достаточно, чтобы понять: Анимона думает не только о тех женщинах, которых они надеялись найти при дворе царя Агамемнона. Анимона думает и о тех мужчинах, которых они могли увидеть и узнать здесь, – о тех жестоких тварях, которые уничтожили их прежнюю жизнь и которые, конечно же, и вообразить не могли того, что злобная тень, которую они оставили далеко за морем, может последовать за ними на их родину.

Царская обитель в Микенах представляла собой довольно беспорядочное нагромождение зданий, сооружаемых в течение долгого времени не в соответствии с каким-то планом, а просто следуя фантазиям и желаниям их обитателей. И хотя дворец Миноса представлял собой элегантную постройку с четкими углами, в строениях Микен было нечто гораздо более естественное. Мирина невольно подумала, что птице, летящей в небе, все это должно напоминать скопище грибов с белыми шляпками, выросших, как им захотелось, из хорошо унавоженной почвы.

Куда бы Мирина ни бросила взгляд, она видела то очередную каменную лестницу, то узкий крытый переулок между домами; все здесь выглядело чрезвычайно запутанным. Однако троянцы явно отлично знали дорогу и ни разу не сбились с пути. Наконец они добрались до верхней террасы крепости. И Парис, и Эней не единожды бывали здесь и раньше, чтобы налаживать и укреплять дипломатические связи между Микенами и Троей. Оставив коней на Питану и Эги, как они и договаривались, троянцы пошли дальше вверх по широкой лестнице к главному двору; впереди шагал Парис, а его рабыни Мирина и Анимона тащились в хвосте процессии, покорно склонив головы.

На противоположной стороне двора находился вход в тронный зал – широкая дверь в портике с колоннами, которую охраняли четверо стражей с копьями. Несмотря на свое обещание держаться как можно более незаметно, Мирина все равно внимательно посмотрела на стражей, когда проходила мимо. Да, они были немного похожи на тех, кто ворвался в их храм, но ни один из четверых не показался ей знакомым.

– Рабыня! – Парис остановился на пороге и чуть слышно обратился к Мирине. – Не забывайся. И следи за собой.

Им навстречу вышел глашатай, приветственно кланяясь и нервно сжимая руки, и наконец они очутились в том зале, который троянцы не раз и не два прежде называли логовом льва. Потому что именно там восседал на троне царь Микен, иной раз жаждавший крови, иной раз – нет. И его всегда окружали мужчины, готовые сделать что угодно – и убить кого угодно, – чтобы доставить удовольствие своему хозяину. И в глазах тех, кто являлся сюда – не важно зачем, – Агамемнон и его друзья действительно напоминали львиный прайд; никто достаточно храбрый или глупый для того, чтобы войти в это логово, не мог быть уверенным, что выйдет из него живым.

Царский трон почти ничем не отличался от стульев, что стояли вокруг; царю Микен не нужны были ни пышность, ни постаменты, чтобы выглядеть устрашающе. Все стулья в зале, включая и трон Агамемнона, были расположены вокруг очага, устроенного прямо в полу и настолько огромного, что в нем можно было зажарить целого быка, что, собственно, и происходило в этот момент; на гигантском вертеле висела почерневшая бычья туша, прямо с рогами.

– О Парис! – воскликнул Агамемнон, приветственно поднимая кубок.

Однако того, что он сказал вслед за этим, Мирина не поняла, как не поняла и пространного ответа Париса. Они говорили на языке, который Мирина до сих пор слышала лишь однажды, во время налета. И его мерный ритм в ушах Мирины звучал как самый отвратительный в мире шум.

Усевшись на скамью, покрытую плотной шерстяной тканью, Парис жестом предложил своим друзьям сесть рядом – всем, кроме Энея, который устроился на полу за скамьей вместе с Мириной и Анимоной, чтобы иметь возможность переводить разговор для женщин.

Поначалу все просто обменивались вежливыми замечаниями и безобидными вопросами. Мирина осторожно рассматривала зал, пытаясь изучить лица мужчин, собравшихся вокруг царского очага. Многие из них были так же стары и седы, как сам Агамемнон, но некоторые показались Мирине болезненно знакомыми. И Анимона, нервно проследив за взглядом Мирины, несколько раз склонила голову и кивнула с мрачной уверенностью.