Царица Армянская

— Его действиями управляет голова. Она же дает ему возможность

дышать, чувствовать, получать удовольствие. Все его существо живо головою.

А теперь посмотрим, может ли тело жить без головы.

Мари-Луйс приказала рабу повернуться к ней спиной. Тот смиренно

подчинился. Она рубанула его кинжалом по шее, голова раба слетела и

покатилась. Тело рухнуло, рванулось в конвульсии и недвижно застыло.

Царица засмеялась словно безумная.

— Э-эй, безголовое тело, поднимись! Встань, человек! Живи и

действуй!.. — Она обернулась к Арбок Перчу: — Видишь, мятежник, тело

недвижно. Оно умерло, потому что обезглавлено. Так и те, о ком ты

печешься, — народ, отдельный человек. Без царя, без властителя, без мудрых

и отважных правителей твой народ — что это безголовое тело — мертв и

бездушен.

И сам неробкого племени, Арбок Перч тем не менее был потрясен

жестокостью примера, преподанного ему царицей.

— Но мы желаем, царица, чтобы в руках у тебя, нашей правительницы,

был бы не разящий кинжал, а чаша добра и дружбы.

— В таком случае разящий кинжал оказался бы в руках этого

обезглавленного раба, и уже не я, а он поступил бы со мною так, он бы снес

мою голову с плеч. Так уж устроено, один другому несет смерть. И если ты,

Арбок Перч, не хочешь, чтобы и твоя голова слетела, тебе следует

удалиться. Уйди и знай, что я продолжаю доверять тебе, как и твоей

красавице жене. Но советую, впрягись в свою упряжь, иначе рано или поздно

и ты падешь от моей руки.

Царица дважды ударила в ладоши, и все ее воины, словно того и ждали,

тут же окружили свою повелительницу. Старуха затряслась: неужто и с Арбок

Перчем сейчас расправятся? Но Мари-Луйс уже совсем другим голосом спросила

своего бывшего раба:

— Как поживает моя приемная дочь Ерес Эпит? Все так же прекрасна?

— Да, царица, так же прекрасна.

Мари-Луйс попросила подать ей сброшенный плащ и, протягивая его Арбок

Перчу, сказала:

— Отвези ей от меня в подарок. Пусть носит и радуется пока... Думаю,

что скоро твоей жене понадобится другая одежда. Доброго тебе пути.

— С добром оставайся, царица.

Арбок Перч ушел.

Мари-Луйс приказала готовиться в путь.

* * *

Предосеннее солнце горело нежарко.

Мари-Луйс и ее свита подъехали к морю Наири с юго-восточной стороны.

Вода в море от отраженного в нем заходящего солнца казалась кровавой.

Невдалеке виднелся остров Ктуц с небольшим круглокупольным храмом в

центре.

С приветствием к царице явился властитель провинции. Расстилаясь

перед ней в низком поклоне, он не без страха в голосе затянул:

— От всей провинции, от всех наших сел и обиталищ приветствую тебя,

божественная царица, и благодарю судьбу, что привела тебя к нам!

Приказывай, царица, я жду и рад исполнить любое твое желание!

Мари-Луйс прошлась по берегу. У пристани к ней вышли навстречу люди.

— Да принесет тебе отдохновение поклонение нашим святыням!..

«Оказывается, считают, что я приехала в Ктуц на поклонение?» —

подумала царица.

Она первая ступила в лодку, за ней последовали все остальные.

Плыли до цели не больше четверти часа. Толпящиеся на острове жрецы

оживленно приветствовали царицу.

У входа в храм полыхали костры в честь высокой гостьи. В небо

вздымались пахучие ладанные дымки. Один из жрецов, выйдя из общей толпы,

воздел руки и громко возгласил:

— Приветствуем тебя, божественная царица наша! Да будет

благословенным твоей приезд! Велико наше счастье и ликование, и тому

свидетель наш бог, бог Арег!

Царица насторожилась: здесь признают и почитают бога Арега, а она-то

ведь отринула его.

В молельне храма высилось изваяние бога Арега. Было тут и еще

какое-то идолище, изображенное в схватке с быком.

Мари-Луйс остановилась под куполом храма.

— Где ваш главный жрец? — спросила она.

— Он молится, божественная! — ответил приветствовавший ее храмовник.

— Приведите его сюда!

Приказание ее исполнили немедленно.

— Это ты принес в жертву человека?

— Я, — бабьим голосом отозвался главный жрец.

— Пренебрег запретом своего царя?

— У нас давний обычай ежегодно приносить в жертву нашему богу Арегу

человека. Цари не вправе вмешиваться в наши дела, особенно когда это

касается почитания богов...

Царица взъярилась:

— Наш царь, правя страной, правит и жрецами, тебе бы следовало знать

это, осел! Сейчас ты ощутишь его право своей собственной шкурой!

Толпу жрецов обуял страх.

Царица подала знак своим воинам. Они выдворили всех из храма.

На острове собралось большое количество народа из прибрежных сел и

особенно из города Биайнили-Ван.

На глазах у толпы воины умертвили всех жрецов, посадили их на кол.

Мари-Луйс наблюдала за расправой над ослушниками. В душе копилась

страшная боль. Обращаясь к народу, она сказала:

— Вот какова участь, каков конец тех, кто пренебрегает царскими

указами! Берегитесь гнева царей, люди!

По приказу царицы храм был подожжен.

Уже отплывая от острова, Мари-Луйс объявила властителю провинции, что

освобождает их на этот год от подати царскому дому.