Царица Армянская

А какою может быть броня из него!.. Воины станут неуязвимы...

Перед ним открывался мир новых, необыкновенных возможностей.

Горновой показал престолонаследнику и его свите все помещения

медеплавильни.

Когда они вышли из подземелья, был уже вечер.

— Сколько у тебя детей? — спросил Каранни у горнового.

— Двенадцать, государь наш. И все — твои верные рабы.

— От скольких жен?

— От трех, божественный. Три жены у меня.

— А не хочешь ли иметь еще одну?

— Как прикажешь, божественный.

Каранни заспешил по тропинке, ведущей вверх. Горновой и все остальные

едва поспевали за ним, так быстро он шел.

Царевич решил одарить горнового: дать ему в жены одну из своих

многочисленных сестер.

— Уже отправляешься? — спросил Каранни у Таги-Усака.

— Да, я закончил свое дело. Надо спешить к царице, которой я служу.

— Хетты притесняют царицу?

— Добиваются, чтобы она разрешила приносить в жертву богу Шанту

человека. Царица не разрешает им этого.

— И правильно делает. Пусть стоит на своем. А еще старайтесь, чтобы

они ни в коем случае не вызвали вас на столкновения. По крайней мере до

моего возвращения. У меня есть своя задумка. Не опережайте время.

Каранни поручил Таги-Усаку заехать на пути в Куммаху и выслать оттуда

одну из его сестер сюда, в Мецамор. На этом астролог распрощался и отбыл.

Ночь Каранни почти не спал, все ходил по комнате из конца в конец.

Беспокойные думы обуревали его: что ждет впереди, какие предстоят

пути-дороги?.. Среди ночи послал вдруг за сыновьями Андзева, а сам

постучался и поднял Каш Бихуни и Артит Арара.

Вскоре все сошлись. Царевич велел подать вина. Тревожила его царица.

Кровь у нее горячая, чего доброго, хетты втянут ее в свару. А сейчас это

не ко времени. И жаль, не послал ей никаких подарков с Таги-Усаком. Уж не

стал ли он совсем равнодушен к ней?..

Стол был накрыт. Все сели.

— С тобой есть кто-нибудь из Кохбы? — спросил царевич у Артит Арара.

— Да, государь. Позвать?

— Позови.

Вошел желтолицый коротышка. Это был староста Кохбы. Глядя на него,

Каранни не удержался от смеха. Налив ему полный кубок вина, сказал:

— Пей, недоросток. И поведай, куда ты отправляешь соль? Соль Кохбы —

великое благо и богатство земли моего отца. А?..

— Я?.. Никуда не отправляю, — растерянно забормотал староста. — Из

Вавилона приезжают и увозят нашу соль, государь. А взамен мы получаем

ткани, шелка, парчу, хлопок...

— И все это тебе одному? — усмехнулся Каранни.

Староста бухнулся ему в ноги и стал отбивать поклоны.

— Так издавна заведено, божественный. За соль мы подати не платим...

— Кончай! — резко оборвал его Каранни и тут же пожалел. Стоит ли

сердиться на этакого жалкого человека. — Пей лучше, остуди язык. В такую

ночь я не расположен прикончить даже тебе подобную мелочь. Мецамор поразил

меня. Я сейчас добр, в гостях ведь. А ты заруби на носу, коротышка: отныне

будешь поровну делиться солью с Мецамором. Слыхал, половина им. Не меньше.

Староста залпом выпил вино и протянул кубок царевичу:

— Если ты самолично еще раз наполнишь мой кубок, божественный, все

будет, как пожелаешь!..

Каранни от души расхохотался. Артит Арар вспомнил сказочного младенца

Вардгеса. Он тоже так смеялся в пещерах горы Ара. Артиту Арара доводилось

раза два самому слышать этот смех. Младенец Вардгес — полубог. Он —

водяной. Обитает в верховьях реки Карсах. Вина, как Каранни, не пьет.

Предпочитает, говорят, брагу, которую, кстати, охотно попивает и этот

коротышка-староста, заедая ее жареной чечевицей, любимым лакомством

жрецов.

Каранни предал сожжению всех мецаморских жрецов, и теперь в храме нет

служителей. Артит Арар и сам бы, своими руками сжег, уничтожил всех этих

жрецов, мерзких чревоугодников, средоточие всего злого, гнойник в сердце

земли. Но, увы, его рука не поднималась против них. О великий

Мажан-Арамазд, что они наделали, эти жрецы?! Предательством хотели лишить

нас силы и мощи, способствовать тому, чтобы хеттский царь прибрал все

себе?..

Каш Бихуни не переставая жевал сушеный изюм и жареную чечевицу.

Каранни опустил кубок на скатерть.

— Уберите все! — приказал он слугам и, обращаясь к Артит Арару,

решительно проговорил: — Твой город надо стереть с лица земли. А жителей

вывезти куда пожелаешь.

Артит Арар смиренно склонил голову, но в душе вскипела боль: Мецамор

приносит ему большой доход. Как же лишиться всего этого?..

Каранни не распространялся, твердо сказал только следующее: Мецамор

будет разрушен. Останутся там лишь медеплавильни, упрятанные в подземелье,

подальше от чужих глаз, чтобы никто не знал их месторасположение и никто

не имел бы туда доступа. У каждого работающего в медеплавильнях оттуда

всего одна дорога — на кладбище.

Закончив с распоряжениями, царевич заявил, что хочет попариться в

бане. Мецаморская баня состояла из трех помещений: в первом бассейн с

холодной водой, во втором — с горячей и в третьем — парная. Пол снизу

подогревался, и потому везде было тепло. Странно, но и тут вдруг

вспомнилась Нуар, и сердце сдавила тоска.