Царица Армянская

Надо послать Мурсилису грамоту с соболезнованием и сказать, что, мол, его вины в случившемся нет. Болезнь наслали боги, на них и следует гневаться. Каранни позвал писца.

«Я сюда прибыл, брат Мурсилис, и увидел кару богов своими глазами. Нахожусь здесь волею богов и отца своего, который пусть жив будет шесть тысяч лет, если ему этого не мало. Случившееся есть деяние богов. Я видел твоих купцов, но не живыми, а уже мертвыми, скошенными черной болезнью. Из страха, чтобы самому не заразиться и чтоб люди мои тоже не вымерли, я во имя богов велел сжечь умерших и все, чем они владели. Делал это в великом горе за твоих купцов, молясь и принося в жертву богам белых бычков в большом количестве. Расходы мои велики были. И теперь я пребываю в недоумении и даже тревоге, раздумывая о том, зачем тебе, божественный Мурсилис, понадобилось засылать в мою страну людей, зараженных черной болезнью? Ведь это — враждебный умысел. Я распорядился, чтобы близ того поля, где так страшно кончили свою жизнь твои купцы, во избежание беды ни люди наши, ни скотина не появлялись. И это тоже великий урон стране: там хорошие пастбища. Я не требую у тебя возмещения убытков, поскольку мы друзья. Вестник печали — человек, которого посылаю к тебе с этой грамотой, — подробнее расскажет великому царю хеттов обо всем случившемся. Но впредь остерегись засылать в мою страну зараженных людей».

И Каранни отправил гонца в Хеттское царство.

* * *

Вскоре прибыли жители левобережья Ерасха. Они специально выехали встретить престолонаследника.

Властитель Айраратской земли Артит Арар, остановив конницу, спешился и, пав на колени, приблизился к царевичу:

— Приветствую тебя, божественный Каранни!

Каранни оглядел его воинство. С удовольствием отметил, что выучка отменная.

— Приветствую и я нашего с отцом любимца Артит Арара!

До самой полуночи они на радостях пировали, затем совершили молитву и часок-другой соснули.

До рассвета горели костры у лагерных палаток.

Каранни долго не мог уснуть. И опять перед его мысленным взором стояла Нуар…

* * *

Предназначенная для жертвоприношения хеттская девушка наконец очнулась. Мари-Луйс в это время одевалась с помощью мамки. Девушке было едва шестнадцать. Стройная, грациозная, несколько бледная от снадобий, которыми ее опоили. И чудные большие глаза чуть замутнены. Целую неделю она пребывала в забытьи. Бедняжка не ведала, зачем ее привезли в Нерик и почему здесь, у царицы армянской, к ней так добры.

— Да будут милостивы к тебе боги, матушка царица! — промолвила она почтительно. — Доброе утро.

— Доброе утро, дочь моя! Тебе лучше?

— Я чувствую себя уже хорошо, матушка царица. Да одарят тебя боги бессмертием.

— Очень рада, что ты поправляешься. Боги уготовили тебе боль и страдание, а моя мамка избавила тебя от них, прекрасная Ерес-Эпит. Будь счастлива в моем доме!

— Всю жизнь буду молиться за тебя, великая царица!

Царица между тем была в плохом настроении. Бог Ераз[9] явился ей ночью. Видно, сегодня прибудет человек от Каранни. Этого бога тоже надо упразднить. Один бог Мажан-Арамазд! Пусть будет жарким, как солнце, и щедрым тоже. Солнце, оно и одно, и вобравшее в себя многое. Потому-то и свет его так обилен, и согревает оно все сущее в мире.

Ерес-Эпит тоже оделась и села у ног царицы.

— Ночью дух бога Шанта явился мне. Я очень испугалась, матушка царица. Он раскрасил все мое тело, сказал, что избавит меня от страданий, заберет в небеса, чтобы бог Дракон не поглотил свет солнца и воды земные. Сказал, что бог зла Дракон обитает под землей, в истоках родников, что души наших предков купаются в водах и бесконечно воюют с богом Драконом. Вот что было ночью, матушка царица!

Мари-Луйс притянула к себе ее головку:

— Бог Шант, дочь моя. Молись богине Эпит-Анаит, чтобы избавила тебя от дурных снов.

С этими словами Мари-Луйс поцеловала ее в щеку и вышла на крытый балкон с глубокими нишами, из которых можно было, оставаясь незамеченной, наблюдать за всем, что делалось в городе.

Мари-Луйс увидела, как открылись городские ворота и в Нерик вошли новые группы хеттов-паломников в венках из полевых цветов и зеленых веток. Они вели бычков, буйволят и овец с окрашенными рогами.

Головы у паломников обриты наголо, лица умащены и блестят. Встречали их хеттские жрецы, высоко державшие в руках свои символы — собачьи головы, хвосты гиен и волчьи шкуры.

Царица тяжело вздохнула: хеттские жрецы вели новоприбывших к храму Шанта.

Она велела позвать властителя Нерика. Тот явился встревоженный.

— Не понимаю, что творится. Валом валят новые толпы хеттов-паломников! — сказал он.

— Где Арбок Перч? — спросила царица.

— Он там, внизу. Позвать?

— Немедленно.

Вошел Арбок Перч. Весь опухший, глаза заплывшие.

Царица вспылила:

— Целые дни пьянствуешь, вчерашний раб!

— Я не виноват! — опускаясь на колени, взмолился Арбок Перч. — Жрецы насильно упоили. Прости меня, всемилостивейшая!.. Что-нибудь случилось?

— Срочно закрой городские ворота! Смердит. Я чую заговор.

Властитель Нерика и военачальник удалились.