Царица роз и три папы

К этому моменту мы закончили обед и переместились на веранду. В это же время в ворота заехала машина Шрека. А из нее вышел он сам – злющий и потный. Я заметила, что его черные кроссовки были все в горной пыли. Скалолазанием он, что ли, занимается?

– Нам надо что-то пожарить, – озаботился Славик, осмотрев виноградники за домом. – У вас есть сосиски? Нужны овощи.

Мелкий задумался:

– Эээ… я спрошу у нашей горничной. Обычно еду привозит она.

– Нет, я должен сам выбрать продукты. Люблю, знаете, походить, пощупать.

– Это рынок, а не бордель, слабоумный, – рявкнул Шрек, проходя мимо нас. Он терпеть не мог Славика и с трудом это скрывал. – Что ты там щупать собрался?

– То, что потом буду есть. Кстати, я читал, что есть руками – очень полезно.

– Особенно не своими, – перебил его Шрек. – Так что не торопи свою подругу, если она не вспомнит то, что нас интересует, мы тебе ручки как раз и отчекрыжим. Будет она тебя с ложечки кормить.

– Злой дядя нам опять угрожает, – подхватив Розочку, я демонстративно поднялась с шезлонга и направилась в дальний угол сада.

Глава 12. За два дня до похищения…

Мамуля уселась сзади меня, и мы поехали в сторону отеля. Надо было переодеться и найти ей новую обувь.

Мамуля негодовала:

– Нет, ну вот зачем твоим папашам нужна была эта охота. Еще и по-настоящему, на лошадях. Пили бы водку у костра, как все нормальные люди. Все из-за них…

Когда главный корпус уже показался из-за деревьев, я нахмурилась. И не потому, что мамуля увлеклась перечислением недостатков отцов.

Славик, с лицом бледным как мел (это было заметно даже издалека), двигался по дорожке в нашу сторону. То есть он даже не двигался, а вроде как бежал. И даже что-то кричал, но из-за большого расстояния я его плохо слышала.

Пришпорив лошадь, я уже сердцем почуяла какую-то беду.

– Там Миша, он выпал из окна! – орал Славик, руками зазывая нас следовать за ним. Смысл его слов еще не дошел до меня, но тело заработало.

Как в тумане, я скатилась на землю, бросив поводья мамуле, и понеслась за Славиком.

Аккурат в это время во двор въехала машина папы № 1. Вообще-то он обещал приехать пораньше и проконтролировать охоту, хотя на самом деле он просто обожал, как готовит Порфирий. И всегда просил меня не рассказывать его Люсе, что он тайком приезжает к нам отобедать. А уж когда была заявлена уха…

Заворачивая за угол, я успела прокричать папе о случившемся и зафиналила:

– Вызывайте «Скорую», быстро!

Он среагировал мгновенно, но кинулся не за мной, а наверх.

Миша лежал на спине в неестественной позе, но еще был в сознании. Первое, что я увидела, – кровь на лице. Кажется, у него была рассечена бровь. Взглянув на меня мутным глазом (второй был весь в крови и не открывался), он схватил меня за руку. Попытался приподнять голову и одними губами прошептал:

– Наклонись…

– Миша, миленький, что случилось? Как же так…

Он все пытался ухватиться за мою руку, словно хотел встать. А я пыталась удержать его в лежачем положении. Руки двигаются. Это хорошо. Но неизвестно, какие у него повреждения. А вдруг что-то с позвоночником? Лучше дождаться врачей.

– Ключ, Дарина… Сердце…

– Что? Ключ от сердца?

– Надо…

– Потом, потом все решим. Не трать силы, сейчас врач приедет. Все будет хорошо!

Второй глаз Миши медленно закрылся, рука безвольно упала на землю. И вот уже голова его откинулась в сторону. Мне стало тяжело дышать.

– Миша, Миша! Не молчи, ну хоть что-нибудь…

Я услышала, как вверху папа № 1 закричал:

– Скажи никому не заходить в комнату. Еще непонятно, что тут произошло.

Замечание было своевременным: к этому моменту все остальные охотники тоже вернулись в отель. По очереди въезжали они на взмыленных лошадях в ворота. Вид был такой, словно они сами были дичью, чудом ушедшей от волка.

Папа № 2 хотел было напуститься на мамулю, из-за которой начался весь сыр-бор, но быстро сориентировался и заорал: «Всем сохранять спокойствие!».

Третий отец, узнав, в чем дело, упал на колени и принялся горячо молиться в своем любимом углу. Мамуля уже вызвала «Скорую», и теперь требовала себе успокоительное.

А я все сидела возле Миши на коленках и зажмуривала глаза. Мне казалось: вот сейчас я открою глаза – и все окажется сном. Теперь то, что он пытался признаться мне в любви, казалось таким пустяком. Пусть бы себе признавался, пусть бы надоедал мне, как банный лист. Лишь бы живой, лишь бы все это отмотать назад…

Славик, который уже немного пришел в себя, вызвался осмотреть Мишу до приезда «Скорой». Он пощупал пульс и проверил дыхание.

Все это время вокруг носились люди, ржали лошади, лаяла Розочка, пытаясь вырваться от бабушки Сирануш. Мишу прикрыли пледом, который притащил один из йогов.

Я села на попу, подтянула коленки и закрыла руками уши. Наверное, поэтому я не сразу услышала, как приехала «Скорая».

Кто-то подхватил меня под руки, оттащил на складной стул. В руку сунули какую-то рюмку. Я машинально выпила – это оказался ром.