Царица (СИ)

Заглянуть в прошлое проще, чем в будущее, так что о своей матери Ариэна знала уже немало. Став гиэро, она получила возможность заглядывать в Великую Паутину чаще, чем тогда, когда она была просто избранницей аранхи. Ей даже довелось увидеть своих лиммеринских деда и бабку, живших в маленьком домике на острове Тера, где скал было гораздо больше, чем зелени. Там едва ли не каждый второй житель занимался каким-нибудь ремеслом. Чаще резьбой по тааролу и изготовлением всевозможных поделок из тех материалов, что испокон веков дарило людям море. Этим же с ранних лет занималась и Нэйя — худенькая большеглазая девочка с пышными пепельными волосами. В восемнадцать лет она уже была лучшей мастерицей острова. Она не бросила своё ремесло и став женой охотника Астарана. Только, поселившись в Зелёном Уре, она вырезала фигурки из дерева и слоистого мха. Таарол на материке не добывали. Любовь к Астарану заставила Нэйю покинуть родной остров, и она не жалела об этом, но в её больших прозрачных, как морская вода, глазах навсегда поселилась тоска по прежней жизни и по скалистому островку на границе двух стихий. Она часто плавала в своей лёгкой белой лодке к арилловому рифу, занимавшему часть Каменного Залива. Всегда одна. Астаран не обижался. Он признавал право Нэйи разговаривать со своей богиней и никогда не нарушал границ её территории. Он слишком любил жену, чтобы претендовать на безраздельную масть над её душой. И слишком боялся её потерять. В 3елёном Уре говорили, что эти двое были настолько поглощены друг другом, что едва замечали своего ребёнка. Ариэна в это не верила. Она же помнила, как отец брал её на руки и подбрасывал к самому потолку… А мать делала ей игрушки — забавные фигурки из дерева. После её смерти они пропали. Мать иногда играла с ней, качала на коленях, пела песни… Иногда. Наверное, гораздо реже, чем хотелось бы маленькой Рени. В Зелёном Уре всегда считали, что Нэйя была плохой матерью, но Ариэна знала, что люди не правы. Нэйя просто была не такой, как они. Пожив на Ди-Милоне, Ариэна поняла, что у лиммеринов не принято слишком опекать и привязывать к себе детей. На островах рано привыкали к свободе и одиночеству духа. Может, этому способствовала жизнь в окружении могучей стихии, неумолчный говор которой — то тихий, то яростный — навевал мысли о мимолётности всего сущего, о невозможности найти в этом огромном мире защиту от неизбежного… И о том, что не имеет смысла её искать. К тому же Нэйя знала, что ей предстоит уйти. И оставить своего ребёнка. Может, потому она и 6оялась чересчур к нему привязаться? Только вот как она представляла себе свой уход? Кем она была — избранницей Найяры, которой богиня предсказала раннюю смерть, или звёздной колдуньей, разыгравшей свою смерть ради какой-то там высокой цели? Вообще-то та, что сейчас называла себя матерью Ариэны, магией не владела. Традиционной магией. Возможно, сила звёздных магов — это нечто особое? Некая трудноуловимая энергия. Судя по всему, Нэйя действительно летала на звёздных кораблях и видела другие миры. Кем она была, эта Нэйя-Хэда? Неужели и вправду той, за кого себя так упорно выдавала?

3аглянуть в прошлое легче, чем в будущее, но чем ближе было это прошлое и чем доступнее, тем больше оно пугало Ариэну. Сколько раз, создав магическое полотно, она так и не решалась задать самый важный вопрос. Сосущая пустота подступала к самому сердцу, вытесняя все чувства, кроме страха. Ариэна знала, что ответ будет правдивым. Это-то её и пугало. Но ведь чем больше боишься, тем труднее получить ответ. Что ей помешало тогда на Ди-Милоне, когда она спрашивала богиню о Нэйе, — усталость или страх? Наверное, и то и другое, но в большей степени страх.