Царица воинов

Зена бросила огонь в основание, и пламя медленно поползло, в оглушающей тишине всё чаще происходили взрывы трещавших ветвей, потом зверь загудел, в момент наивысшей мощи ревя как ураган. Все молча наблюдали час за часом, ночь была уже в расцвете, когда жар спал, свевы смогли приблизиться и собрать кости в сосуд. Это было необычно для них, но они выполнили волю Зены, понимая, что светловолосая дочь божества жила по законам далёкой земли. Воительница согласилась оставить урну на этом берегу Рена, и на следующий день в священном месте был насыпан курган, навсегда скрыв её в себе, стянув цепями мятежную душу Каллисто.

Позже, когда они вернулись, Габриэль не могла отвлечься от мыслей об этой их войне. Она думала о причудливости путей Зены и Каллисто, что переплелись столь плотно, о прощении и мести. Помимо этого, ещё одна мысль её томила, и вечером, перед отходом ко сну, она затеяла разговор.

- Когда ты лежала, я много думала об одной вещи, - сказала девушка, когда они уже устроились под плащом. - Что случилось с тобой в тот день? В день, когда ты стала иной. Мне сложно даже представить, как это может быть.

- А что ты слышала? - спросила Зена.

- Да, почти ничего. Сама ты молчишь об этом. Другие же рассказывали какую-то небылицу, будто тебя ударило молнией. Говорят, эти рассказы идут от жителей Калидона или из акарнанской земли.

- Я не говорю об этом более всего потому, что мне самой сложно объяснить. Однако тебе я могу открыться. Прости, что не сделала этого раньше, ведь мы уже давно вместе, и ты давно заслужила полного моего доверия.

- Просто расскажи...

- У меня было чувство, что круг замкнулся. Я потеряла связь с родным городом, где у меня не было ни дома, ни гражданства, совершила путешествие и вернулась, так и не обретя богатств Востока, испытала немало горя, потеряла сына, убила отца его, видела крушение царства Диониса... Всякая надежда на победу над Римом ушла, я не могла освободить собственной земли, ни одного города, и мой Коринф пал. Однако я продолжала прокладывать себе путь мечом, не веря уже в успех, я заставляла лишь своей волей людей идти против римлян, карала их за отступничество. Так было и с Долонией... Только смерть витала вокруг меня.

Именно в таком состоянии оказалась я в Иллирии года три назад. Отряд мой был человек около ста, мы бежали из Акарнании, где за нами охотилась целая армия наёмников, собранная римскими торговыми семьями. Мы скитались по горам, и как-то утром набрели на небольшое поселение, воинственные иллирийцы не дали нам продовольствия, начался бой, который перерос в бойню. Ожесточённая, я велела перебить всех и сама убивала, вся была покрыта кровью. И, вот, мы бросились верхом преследовать бежавших в рощу, на дороге я увидела стоявшую в неподвижности девочку и замахнулась на неё мечом. Я бы убила её, ибо тьма застилала мне глаза, но этого не случилось. Внезапно свет ослепил меня, и мощный удар чего-то неведомого сбросил с коня, позднее некоторые из бывших там говорили, что это был словно столп света.

В этом огне мне явилось видение. В один миг передо мной пронеслось множество картин, я видела, как из хаоса появлялся мир, и боги сражались с чудовищами, как тьма изгонялась, чтобы утвердить свет. Видела, как рождался мой отец, чёрной массой ворочаясь в огнедышащей земле, видела её отца, той, что убила, светоносного бога, что поражал дракона стрелой. Деяния героев прошли передо мной - Геракла и Тесея, Персея и Беллерофонта, словно и я должна была продолжить их череду. Потом же я увидела себя дома, стоящей на стене Амфиполя, и голос тяжёлый, всепоглощающий произнёс: "вспомни о своём предназначении". Так я пришла в себя...

- Что это был за голос? - спросила девушка.

- Голос царя, того, что над всеми, - прошептала Зена. - Так я думаю и уверена, что большего мне знать не дано. Я поднялась с земли уже другой, ибо поняла, что предназначение моё в том, чтобы защищать свой народ. Делать то, что делали и они, былые герои, помогать людям, городам. Не грезить мечтами о власти и освобождении всей Эллады, но ценить малые дела, словно перетаскивать камень за камнем, так, ведь, и получается стена.

- Это верно, - кивнула Габриэль.

- Немало мы уже с тобой сделали и, надеюсь, сделаем ещё больше. Скоро вернёмся домой, и там будут новые дни, новые испытания...

- Дивлюсь я, глядя на тебя, - улыбнулась девушка. - Вот уж, не могла и подумать, что доведётся мне с настоящим героем быть рядом. Интересно, ты могла бы одолеть Геракла? Ну, хотя бы Ахиллеса или Гектора?

- Тебя точно могу...

- А что мать не замечала божественной природы в тебе? Да и другие, когда ты росла, должны были что-то увидеть.