Царская невеста

В одном лишь я лопухнулся. Забыл попросить местечко поближе к Андрею Тимофеевичу. Уж больно на Псковщине хорошие места – простор, сосновый лес, речушка. Да и тестя с тещей удобно навещать – тоже немаловажно. Ну и самое главное – случись что, и до границы с той же Речью Посполитой рукой подать. А «случись что», невзирая на мою пресловутую страховку, может произойти в любой день и час – с Иоанном не заскучаешь и не расслабишься.

Но – забыл. Потому и дали мне в самой что ни на есть глухомани, под Нижним Новгородом. Не иначе как Андрей Щелкалов расстарался. Он хоть и не в Поместном, а в Посольском приказе, да и до того сидел в Разрядном, но все одно – достаточно шепнуть кому надо, и готово дело.

Нет, сам город там, как мне рассказали, здоровенный уже сейчас. Пускай нет завода-автогиганта, зато вся транзитная торговля с Востоком идет через него, Казань и Астрахань. К тому же поместье это совсем рядом с городом, сплошь среди сосновых боров, как и хотел. Даже называется сельцо Бор.

Единственный, но существенный недостаток – оно по ту сторону Волги. Если взбунтуются татары, черемисы или прочая шушера – гореть моему красивому деревянному терему в три этажа, который я там уже возвел в своих мечтах, жарким пламенем. Ну да ладно. Сам виноват, так чего уж теперь. Да и не о том мне пока надо думать, а как бы побыстрее переделать все дела да утянуть царя обратно в Москву. Разумеется, проездом через поместье Андрея Тимофеевича.

Одна беда – с Машей я заранее так и не увиделся, не объяснил ей, как оно все на самом деле произошло со Светозарой. Хотел было сразу отпроситься у царя, но вот незадача – прикатили послы. Поздно отпрашиваться. Теперь уже точно не отпустит. А в утешение себе можно вспомнить наставления школьных учителей, что общественное надо ставить превыше личного. Или все-таки попробовать отпроситься? Осторожненько так, вскользь. Вдруг что выйдет?..

Попробовал. Однако результат оказался предсказуемый – никуда меня не отпустили. Момент был действительно неподходящий – мало того что ожидали послов из Речи Посполитой, но вдобавок в Новгороде продолжал гостить доктор Фелинг – еще один посланник, представлявший особу Мекленбургского герцога Иоанна Альбрехта, полгода назад ставшего тестем союзника Иоанна – датского короля Фредерика II.

Фелинг – называю его именно так, как все величали, – оказался весьма настойчив в своей просьбе отдать сыну и наследнику Иоанна Альбрехта Ригу, которую, дескать, обещал еще Сигузмунд II Август. Отказывать ему напрямую было нельзя – науськает на Русь своего зятя, и царь приобретет очередного врага, каковых у него и без того пруд пруди. В то же время государь во внешней политике предпочитал держать слово, а Рига нужна была ему самому, и отдавать ее за здорово живешь совсем не хотелось.

Посол же, преподнесший от имени герцога шикарный дар – золотого льва, украшенного драгоценными камнями, продолжал настаивать на своем. Ничего не скажешь, не поскупился Иоанн Альбрехт на подарок, да оно и понятно – Рига стоила десятка львов. Но отдавать город за одно украшение – Иоанн на такое идти не собирался, вот и пришел ко мне за свежей оригинальной отговоркой. Как придуманной мною увертки, лежащей на поверхности, не заметили бояре и сам царь, не знаю. Не иначе затмение нашло. На все головы. Разом. Или они посчитали, что с таким войском взять какую-то жалкую Ригу дело нескольких дней, и стоит только захотеть, как она будет наша?

– Разве на Руси принято делить шкуру неубитого медведя? – заметил я, и мгновенно понявший мою мысль Иоанн радостно улыбнулся, но я на всякий случай продолжил, чтоб окончательно внести ясность: – Я понимаю, государь, что с таким победоносным войском, как у тебя, можно идти не только на Ригу, но и на Краков с Варшавой. Однако ты, царь-батюшка, человек слова, а в ратном деле допустимы всякие случайности. К тому же есть такая дурная примета – ежели в чем-то уверишься, оно обязательно не сбудется, хотя и должно.

– А ты просишься отъехать, фрязин, – попрекнул меня Иоанн. – А ежели он еще что удумает? Нет уж, сиди да слушай. Мне твоя голова тут потребна.

– Понятно, – вздохнул я.

Только не подумайте, что я вам жалуюсь на свою разнесчастную жизнь, где имею сплошные минусы неизвестно во имя чего. Очень даже известно, поскольку конечная оплата – сватовство к Маше – с лихвой перекрывала все нынешние неудобства. Имелись и другие хорошие стороны.

Во-первых, отношение окружающих. Нет, не холуйство и лизоблюдство. Им цена пятачок пучок, тем более подлинное искусство лести здесь еще не освоили, а потому комплименты отвешивали тяжеловесные, грубые и неудобоваримые.