Царская Россия во время мировой войны

– Как могут нам приписывать подобную мысль? Это не только ошибочно, это нелепо… Великий князь Николай вам говорил, лично вам, что все наши силы, без исключения, сосредоточены на западной границе империи, с единственной целью: сокрушить Германию… И не позже, как сегодня утром, когда я делал мой доклад императору, его величество заявил мне в этих самых выражениях: «Я предписал великому князю Николаю Николаевичу очистить себе как можно скорее и во что бы то ни стало дорогу на Берлин. Мы должны добиваться раньше всего уничтожения германской армии» . Что же еще хотят?

Я успокаиваю его, как могу лучше:

– Послушайте, не принимайте вещи слишком трагически… Нет ничего удивительного в том, что Германия пытается внушить туркам, будто вы готовитесь напасть на них. Отсюда, некоторое волнение в Константинополе. Послы Франции и Англии дали отчет об этом своим правительствам. И это все… Превосходные разъяснения, которые вы мне делаете, будут более оценены.

Суббота, 15 августа.

Энергичное сопротивление бельгийцев в Гассельте. Поспеет ли французская армия во-время к ним на помощь?

Великий князь извещает меня из Барановичей, что сосредоточение его войск продолжается с замечательной быстротой сравнительно с предусмотренным промедлением; следовательно, он сможет ускорить свои наступательные действия.

Русский авангард проник вчера в Галицию, в Сокаль на Буге, и отбросил неприятеля в направлении на Львов. Я имею сегодня днем длинное совещание с генералом Сухомлиновым, военным министром, чтобы скорее разрешить большое число военных вопросов: транспорта, военных запасов, снабжения провиантом и т. д. После этого мы говорим об операциях, которые начинаются. Вот общий план:

1-ое. Северо-западные армии. – Три армии, заключающие 12 корпусов, начали наступление. Две из этих армий действуют к северу от Вислы; третья действует на юге и уже отошла от Варшавы. Четвертая армия, содержащая три корпуса, движется на Позен и Бреславль, обеспечивая связь этих трех армий с силами, действующими против Австрии.

2-е. Юго-западные армии. – 3 армии, составленные из 12 корпусов, имеют поручением завоевание Галиции.

Сомнительный человек, этот генерал Сухомлинов… Шестьдесят шесть лет от роду; под башмаком у довольно красивой жены, которая на тридцать два года моложе его; умный, ловкий, хитрый; рабски почтительный перед императором; друг Распутина; окруженный негодяями, которые служат ему посредниками для его интриг и уловок; утративший привычку к работе и сберегающий все свои силы для супружеских утех; имеющий угрюмый вид, все время подстерегающий взгляд под тяжелыми, собранными в складки веками; я знаю мало людей, которые бы с первого взгляда внушали бы большее недоверие.

Через три дня Император уедет в Москву, чтобы там из Кремля обратиться к народу с торжественным воззванием. Он пригласил нас, Бьюкенена и меня, сопутствовать ему…

Воскресенье, 16 августа.

Манифест великого князя Николая Николаевича польскому народу обнародован сегодня утром. Газеты единодушно радуются по этому поводу; большая часть их печатает даже восторженные статьи, торжествуя по поводу примирения поляков и русских в лоне великой славянской семьи.

Документ этот, прекрасно составленный, был написан, по указаниям Сазонова, вице-директором министерства иностранных дел князем Григорием Трубецким. Перевод на польский язык был сделан графом Сигизмундом Велепольским, председателем польской группы в Государственном Совете.

Третьего дня Сазонов просил Велепольского посетить его, не указывая на причину приглашения. В нескольких словах он сообщил ему обо всем, затем прочел ему манифест. Велепольский слушал его со стиснутыми руками, с затаенным дыханием. После волнующих заключительных слов: «Пусть в этой утренней заре загорится знамение Креста, символа страданий и воскресения народов»… — он разражается слезами и шепчет:

– Боже мой, Боже мой, слава тебе…

Когда Сазонов рассказывает мне эти подробности, я привожу ему слова, которые Гратри произнес в 1863 г.: «Со времени раздела Польши Европа находится в состоянии смертного греха»

– В таком случае, – отвечает он, – я хорошо работал для душевного спасения Европы.