Царская тень

Императрица Менен делает паузу, и на заднем плане за звуками помех и тихого откашливания Хирут слышит другой голос — более молодой, хрупкий, шепчущий. Она воображает себе принцессу Тсехаи — вот она наклоняется, говорит какие-то слова, которые только дочь может говорить матери. Слышны шелест бумаги и движение, потом голос принцессы Тсехаи, которая представляет себя слушателям. Говорит она звонким голосом, одновременно застенчивым и уверенным. Она говорит по-английски с элегантными модуляциями, какие Хирут слышала от Астер и ее друзей: эта манерность свойственна ртам, которые непривычны к угодливости. Хирут смотрит на приемник, на большую черную бобышку и подергивающийся индикатор, одержимый голосом принцессы. Она ошеломлена, она пытается понять, как такое возможно: слышать эту женщину и эту девушку так четко из такой дали. Они ближе, чем эхо барабанов, отдающееся от склонов холмов, когда они извещают о важной новости. Они здесь, но их здесь нет.

Мы уверены, что женщины повсюду имеют одинаковое желание — сохранить мир и любовь

.

Громкоговоритель в приемнике представляет собой сетчатый свод — словно опутанное сетью солнце. Она так близко, что чувствует теплое гудение приемника, едва ли не ощущает императрицу и принцессу в виде двух плотных световых блоков, вращающихся в каком-то месте, где голоса перемещаются скорее, чем плоть. Где-то там, за лесами, и сеткой, и бобышкой, и стеклом, которое удерживает на месте нервный индикатор, существует женщина царских кровей, которая покинула свое тело и стала одновременно громадной и невидимой, могущественной, как ветер. Хирут глубоко в своих мыслях, она зачарована и поражена, а потому поворачивается, чтобы увидеть, что происходит, только когда Астер легонько ударяет ее по ноге.

Мы все знаем, что войны уничтожают человечество, и женщины во всем мире, несмотря на все расовые, мировоззренческие и религиозные различия, ненавидят войну, потому что она плодит одно: разрушение

.

Астер стоит в сводчатом проходе, облаченная в блузу и бриджи, испачканная накидка из звериной шкуры лежит у нее на плечах. Она ниспадает складками, висит так, что Хирут видит: ее готовили мастеровитые руки, они умело растерли и умаслили ее, чтоб она тесно прижималась к телу и повторяла его формы. Астер перекидывает свою новую винтовку с левого плеча на правое, а ее ноги твердо и уверенно стоят на полу. Она великолепна. Она являет собой устрашающую и потрясающую фигуру, что-то знакомое и одновременно чужое, пугающее и непонятное. Женщина, одетая, как воин, имеющая столь же свирепый вид, что и мужчина.

Война убивает наших мужей, наших братьев и наших детей. Она уничтожает наши дома, разбрасывает по свету наши семьи.

Хирут переводит взгляд с радиоприемника на эту женщину, с ее маленьких ног на ее гордую голову, с ожерелья, которое лежит поверх накидки, на ее красивое лицо. Императрица продолжает говорить устами дочери, а Астер слушает.

В этот час, в такие трагические и печальные времена, когда агрессор собирается нарушить ход наших жизней, мы бы хотели обратить внимание женщин всего мира на то, что их долг — озвучить и выразить солидарность против таких действий

.

Астер уверенно переходит в центр комнаты. Она — идеальный баланс, посредством которого непокорный мир удерживается и возвращается на свое место. Астер в воинском приветствии подносит руку ко лбу.

Глава 8

Если смотреть с Красного моря, то кажется, будто Массава поднимается над изнывающим от жары горизонтом, подрагивающим лоскутом белых арок и пыли, пробивающихся через дымы и соль. Этторе Наварра с «Клеопатры» видит, что «Лигурия» пришвартована кормой вперед рядом с «Ганге». Он морщится, когда другой корабль на ходу издает протестующие гудки. Столько дней в спокойных водах, а потом это: шумные пароходы борются за место, рев ослов, висящих над переполненной пристанью, контейнеры с пушками, громко скребущие доски. Множество судов рассеяно по морю, которое ширится и кипит у него за спиной, словно Массава стала местом великого и древнего спартанского сражения.