Царские знания

– Мы о другом говорили, – ответил Сергей. – Но если по вашей теме, то это, извините, типично классовое олигархическое мнение. Распространяется от времён Кейса, начала двадцатого века.

– А это кто такой?

– Английский барон. Создатель Международного Валютного Банка и Международного Банка Реконструкции и Развития.

– Он-то причём здесь?

– Так во все смутные времена создавались новые формы сохранения власти. При капитализме перешли к партийной системе личной власти выдвинутого фюрера или п-резидента.

– Но сейчас-то нет такого, – заметила строго Софья Фёдоровна, недовольная независимым и самонадеянным тоном молодого человека, посмевшего так неучтиво говорить с ними.

– Проявятся, – добродушно улыбался Сергей. – Эта идея спонтанно возникает в головах даже не знающих Кейса. Его, кстати, очень любил Гитлер.

– Н-да!., – отвлёкся от своих переживаний Рябчинов. Ему не нравился тон разговора. Обратился к Виктору Ивановичу. – Вы этому их учите?

– Учим умению думать. А потом их не остановить. Сами всему научаются.

– У вас это согласовано где-то? Это же экстремизм, – допытывалась Софья Фёдоровна с заметной подозрительностью. – Могут быть конфликты с прокуратурой, с полицией?

– Спасибо за предупреждение. Признаюсь, стычки были. Пришлось объяснять некоторым чинам, что экстремист – это человек крайних взглядов. Взято слово из терминов математики: там определяет оно наибольшие и наименьшие значения функции на исследуемом участке, что есть – самое большое и самое малое. В политике это те крайности, за что идёт борьба. Например, хотим, чтобы в стране был порядок. Люди бы имели работу, хорошие заработки, квартиры, образование, здравоохранение и прочее. Это всё – максимальная крайность. А минимальная – сокращение преступности, казнокрадства, алкоголизма и так далее. Как видите, делаем всё то, что делает прокуратура, полиция и ФСБ. Только они за это получают деньги, а мы – бесплатно.

Андрей Васильевич хохотнул, поглядывая на своего онемевшего главного бухгалтера.

* * *

К пустующему залу, где проходила молодёжная конференция, подошли двое мужчин. Один прошёл в зал, другой – закрыл за ним дверь и закурил сигарету.

Вошедший обошёл зал, разглядывая оставленные вещи… Взгляд его остановился на двух сумках, стоящих возле кресел семинаристов. Открыл сумки и усмехнулся, увидев что обе наполнены книгами.

Прошёл к месту Василисы и взял из кучи её вещей какую-то изящную коробочку и салфеткой, принесённой с собой в целлофановом пакете, старательно протёр, убирая отпечатки пальцев. Оставшись удовлетворённым достигнутой чистотой, он подошёл к сумкам и в одну из них опустил вещичку, раздвинув книги, чтобы ушла под них.

Вышел из зала. Оба ушли, удовлетворённые проделанным.

* * *

– Слушаю Вас, и должен отметить, очень всё интересно, – сказал Айдаров. – А почему не пишете про всё это в прессе, не говорите по телевидению?

– Корпоративная цензура не пропускает. Мешаем концентрации капитала, как доказывал нам Евгений Николаевич.

– И я считаю, – заявил твёрдо Андрей Васильевич. – Концентрация капитала спасёт нас. Пользуйтесь, пока кризис! В такое время и делается капитал. А добра всем хватит, если порядок навести.

– Папа, кризис не от излишков добра, – заметил Богдан.

– Потому и говорю про порядок.

– И каким вы его видите? – спросил Сергей.

– Железным!

– Как у Гитлера был, или как у Сталина?

– Ну… Зачем такой-то?

– А какой?

Андрей Васильевич задумался на момент: а надо ли отвечать мальчишке? Что он понимает, умник желторотый. И не говорить уже не мог, так как привлёк к себе общее внимание.

– Скажу сейчас. Элитный! Знаешь, что это?.

– Олигархи всех стран, объединяйтесь! – произнёс Сергей в образовавшейся тишине. На него взглянули все: старшие – с осуждением, молодёжь – с восхищением. И, воодушевлённый этим, он бросил как вызов на дуэль. – Сообща построим корпоративный капитализм благоденствия народов. Верхам – бублики, низам – дырки от них.

– Во-от! Чтобы не было «дырок», и нужна крепкая власть.