Царский Рим в междуречье Оки и Волги

Мы видим здесь уже прекрасно нам известную иудейскую версию, частично разделяемую и Титом Ливием, согласно которой Дева Мария была опозорена неким «римским солдатом». Поэтому, дескать, и родившийся Младенец Христос был «низкого, рабского происхождения». Мы детально обсуждали этот мотив, анализируя историю римского царя Сервия Туллия — одного из отражений Андроника-Христа. Тем самым в римской истории «Вергинии дочери Авла» вновь всплывает тот же скептический мотив, будто знатная женщина ДЕВА опозорила себя связью с мужчиной низкого общественного положения. В «античной» истории царя Ромула-Христа этот же сюжет трансформировался в легенду о «Волчице Ларенции», которая, дескать, была «плохой женщиной». А по другим версиям, напротив, «хорошей». Не будем повторять вновь детали перечисленных римских сюжетов и отсылаем читателя к главам 1 и 2 настоящей книги.

Следовательно, в изложении Тита Ливия, именно Дева Мария создает НОВЫЙ АЛТАРЬ, НОВУЮ РЕЛИГИЮ. Мы начинаем понимать, о чем здесь идет речь. О создании ХРИСТИАНСТВА. Причем христианства АПОСТОЛЬСКОГО, НАРОДНОГО, для плебейских матрон, в противовес христианству ЗНАТНЫХ, то есть патрицианок.

Стоит также заметить следующее. Деву Марию именовали НЕПОРОЧНОЙ, то есть ПАРТЕНОС. Не исключено, что в данном месте «Истории» Тита Ливия слово ПАРТЕНОС могло путаться со словом ПАТРИЦИИ ввиду близости звучания. Или же была сделана намеренная редакторская подмена, дабы затуманить христианскую суть событий. Ясно, что эти два слова могли переходить друг в друга. Но в таком случае выходит, что слова Тита Ливия: ПАТРИЦИ(анка) ВЕРГИНИЯ означали попросту НЕПОРОЧНАЯ ДЕВА. Недаром Тит Ливий подчеркивает, что «Патрицианка Вергиния» не только сама была СКРОМНИЦЕЙ, но и посвятила свой алтарь плебейской СКРОМНОСТИ. Более того, к служению в новом алтаре допускались только женщины БЕЗУПРЕЧНОЙ СКРОМНОСТИ, бывшие ПОЧИТАТЕЛЬНИЦАМИ ЧИСТЕЙШИМИ, см. выше. Мы видим, что вместо слова НЕПОРОЧНАЯ Тит Ливий просто употребил слова СКРОМНОСТЬ и ЧИСТЕЙШАЯ. Многие могли считать, что это в общем одно и то же.

Тем самым мы вновь убеждаемся, что на страницах «Истории» Тита Ливия практически прямым текстом говорится О НЕПОРОЧНОЙ ДЕВЕ Марии Богородице. Следовательно, «очень античный» Тит Ливий на самом деле христианский автор. А точнее, приверженец одной из ветвей христианства эпохи XIV–XVII веков. Близкой к тому направлению первичного старого христианства XII–XIII веков, из которого потом возник иудаизм XVIII–XIX веков.

В заключение этого раздела еще раз вернемся к явно волновавшей римлян «проблеме опозоренной патрицианки». Вероятно, здесь отразились также препоны, которые сторонники царского, родового христианства начали ставить на пути заключения браков между «царскими» христианами и «апостольскими» христианами. Но введение жестких ограничений смешанных, межконфессиональных браков — хорошо известная практика из позднейшей эпохи XVII–XVIII веков. В эту эпоху уже совсем радикального разделения позднего христианства на несколько ветвей были возведены серьезные социальные барьеры, препятствовавшие бракам между людьми разных религиозных течений. По-видимому, нечто подобное, может быть, в более мягкой форме, стало происходить в метрополии Великой = «Монгольской» Империи в конце XIV века, когда противостояние царского и апостольского христианства обострилось. Например, женщина-патрицианка, выходившая замуж за плебея, могла считаться опозоренной. Более того, как известно из истории «античного» Рима, якобы в 445 году до н. э. был даже принят протестный закон Канулея, считающийся «реакцией плебса на запрет смешанных браков. Согласно традиции, закон, запрещающий браки между патрициями и плебеями, был записан на одной из двух добавочных таблиц… „Ибо децемвиры, прибавив две таблицы несправедливых законов, бесчеловечным законом воспретили браки между плебеями и „отцами“, хотя обыкновенно разрешаются даже браки с иноземцами (закон впоследствии был отменен Канулеевым плебисцитом)“» [58], т. 1, с. 533, коммент. 1.

Повторим, что, вероятно, эти события «глубокой античности» происходили в эпоху Дмитрия Донского. Религиозные препятствия, ставившиеся «царскими христианами» на пути смешанных межрелигиозных браков вызвали, наконец, резкий протест в русско-ордынском = римском обществе, в народе, среди «плебеев». Принятый на этой волне закон Канулея был одним из ответных ударов, нанесенных апостольскими христианами сторонникам царского христианства. Окончательное поражение нанесли уже во время Куликовской битвы.

Вновь обратим внимание читателя, что обнаруживаемые нами соответствия между русско-ордынской историей и «античностью» позволяют теперь осветить более ярким светом не только «античность», но и русскую историю. Например, из настоящей главы мы узнали много нового и интересного как о самой Куликовской битве, так и о её предыстории.