Царский зять (3)

— Причем здесь московиты, граф? Говоря «русские» я имел в виду исключительно войска базилевса Юрия Льва — у них на вооружении нарезные ружья, что стреляют намного дальше.

— Воинам императора Леопольда штуцера не угрожают — нет ни малейших причин в войне между нашими монархами. Мы союзники и таковыми останемся на долгие десятилетия, ибо враг один — султан. А вот вам они могут нести опасность, если шляхта вздумает нарушать договоренности. Базилевс хоть славится вероломством, да и сам коварная особа, но очень не любит когда нарушают соглашения с ним.

— В сейме хорошо понимают это, граф. Лучше быть в союзе с ним, чем иметь автократора врагом, тем более, когда он в родственном свойстве с царем Федором, которому приходится зятем.

— Да, это так и есть, Игнаций. Посмотрите — с какой ромейской пышностью обставлено сие действо?!

— Мы с вами, граф, имеем возможность лицезреть восстановление Трапезундской империи, хотя об этом громко не говорится, но подразумевается — так как присутствует митрополит Халдии. Самая слабая из двух половинок прежде великой и единой державы императора Юстиниана возродилась — и мне кажется, что этим дело не окончится.

— Я тоже так думаю, благо успел собственными глазами видеть исчезновение прежде сильного Крымского ханства — теперь на этих благословенных землях не осталось татар и ногайцев, кроме тех, кто вовремя сообразил присягнуть на верность автократору. И заметьте — он раздвинул пределы далеко на запад, и теперь нацелился на болгарские земли Порты.

Поплавский незаметно поморщился, намеки богемца ему не понравились — явно пронюхал о заключенном соглашении между королем Яном и автократором. Но сделал вид, что его немного ослепили блестящие на солнце золотые ризы духовенства. Теперь сразу два патриарха — константинопольский и понтийский дружно благословляли склонившийся перед ними народ, что собрался в огромное, постоянно колыхающее скопище перед скальным монастырем в одном из самых живописных мест Крыма. И по достоинству являвшийся резиденцией нового патриарха.

В прежнее время, при владычестве татар, Успенский скит влачил самое жалкое существование. Но за два года совершенно преобразился — для ортодоксов он являлся святыней. Кроме скальной Успенской церкви, здесь находился пещерный храм евангелиста Марка, храм базилевса Константина и его матери Елены, храм Георгия Победоносца, плюс еще несколько зданий, построенных за последние два года. Обитель стремительно расширялась, автократор денег, сил и средств на это явно не жалел.

— Что это они воздели над головами?

— Благословляют иконой Богородицы, — пожал плечами Поплавский. — Чудотворной считается, якобы ее нашли тысячу лет тому назад в одной из пещер. А оказалась он там из монастыря Сумела, что близ Трапезунда. Вот вам и вся символичность, граф — мы присутствуем на фактическом воцарении «Императора Востока». Боже, какая никчемная пышность — даже московские торжества здесь меркнут.

— Полновластным императором Юрий Лев станет после собственной коронации в Константинополе или, по меньшей мере, в Трапезунде. А до этого мне поручено именовать его автократором или базилевсом, а также готским королем, боспорским царем, или государем Новой Руси, пусть даже великим, если это потребуется, — пожал плечами богемец. И посмотрев в сторону, немного напряженным голосом произнес:

— Наши коллеги протестанты прямо таки лучатся радостью, словно стали ортодоксами. Посмотрите на датского посла графа Гриффенфельда — его освободили от пожизненного заключения, чтобы направить посланником на край света.

— Я бы тоже радовался — из подземной камеры и в Крым — блаженно место, нет иного на земле. Здесь триста дней в году солнечная погода, он хорошо поправит подорванное здоровье.

Поплавский посмотрел на датчанина в вычурном парике — Педер Шумахер был из семьи обычного виноторговца, но попал в фавор королю Кристиану и совершил головокружительную карьеру, став канцлером и графом, попутно написав свод законов королевства. Попался на зуб соперникам, те интригами владели лучше — обвинен во взяточничестве и осужден к пожизненному заключению. Если бы не успехи готского короля — так бы и гнил в темнице, но повезло, что король о нем вспомнил.

— Датчанам зачем то нужен подход к Юрию Льву. Недаром их монарх пожаловал орден Даннеброг, ленту которого Юрий надел сегодня на торжество. Жаль, что мой цезарь не может послать ему орден Золотого Руна — им награждают только добрых католиков.

— Действительно, ортодоксам нельзя носить католические награды, а вот наоборот вполне можно, — Поплавский походя воткнул «шпильку» — он то прекрасно знал, что знаки ордена святого Иоанна Готского были приняты польским королем, австрийским цезарем и венецианским дожем. А затем с нескрываемым ехидством добавил: