«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1

Хотя автор и утверждал, что листовка не является «призывом к созданию политической партии или борьбы с уже существующими», он, тем не менее, приводил всё же слова, сказанные якобы «чудесно спасшимся» Государем: «вне России – нет России и не может быть Русского Царя», что совершенно явно было кивком в сторону провозгласившего себя «императором» Великого Князя Кирилла Владимiровича.

С точки зрения здравого смысла поверить во всё это было, разумеется, невозможно. Но нельзя и забывать, как сильно ударяло это по мозгам людей, получивших перед этим мощную психологическую травму – разом лишившихся привычной обстановки, оказавшихся без Родины, в новой непредставимой еще недавно реальности. Потому эти почти что безукоризненно выверенные слова бехтеевской листовки весьма искусно воздействовали на наиболее болезненные центры сознания несчастных людей. Речь идет, конечно, о совершенно определенном сегменте русских эмигрантов: верующих и монархистов.

При этом, написав «сим клятвенно удостоверяю», сам автор листовки поставил на кон всё, что у него еще оставалось: доверие людей, совесть, честь.

Бехтеевская дерзость не осталась без ответа. Последовала незамедлительная реакция: тут же вышла небольшая семистраничная брошюрка «Правда о гибели Царской Семьи. В опровержение ложных слухов» (Новый Сад. 1929), подписанная: «Правление Новосадского Русского Объединения Верноподданных. 1 августа 1929 г. Новый Сад». Отпечатали книжку в местной типографии «Натошевич».

«Итак, – писали ее авторы, – если верить С. Бехтееву, то Император Николай И, Его Августейшая Семья и Великий Князь Михаил Александрович проживают за рубежом России с лета 1918 года, т. е. уже одиннадцать лет и никто этого не знал, ни в Бозе почившая в прошлом году Мать Их Императрица Мария Феодоровна, ибо Она еще в 1924 г. высказывала лишь надежду, что Они живы, но так и скончалась, видимо не узнав об Их спасении, ни родные Их сестры – Великие Княгини Ксения и Ольга Александровны, которые и теперь после откровения Бранта и Бехтеева считают Их погибшими.

Наталья Сергеевна Брасова

Не странно ли, что в течение долгих и мучительных одиннадцати лет никто из Членов Императорской Фамилии, никто из высших военных, духовных и гражданских сановников Царствования Императора Николая II не удостоился получить весть о Его спасении, а теперь удостоился этого проживающий в глухом углу Югославии в селе Футог С. Бехтеев?

Не странно ли, что Великий Князь Михаил Александрович за 11 лет ни разу не поинтересовался судьбой своей жены и сына и Его супруга княгиня Брасова[85] и близкая к Его семье княгиня Путятина продолжают и теперь не сомневаться в Его смерти?

Не странно ли, что Н.Н. Джонсон обратился не к супруге Великого Князя Михаила Александровича, не к Августейшим Сестрам Его, а к Бехтееву?

Не странно ли, что, попав в Европу, он не постарался повидаться со своей сестрой, проживающей в Париже и даже письменно не известил ее о своем прибытии в Европу […]?

Не удивительно ли, что Император Николай II и Великий Князь Михаил Александрович, решив, что далее нет смысла скрываться, избрали такой странный путь для своего выявления? Казалось бы, проще и лучше всего Им сделать это во всеуслышание, обратившись ко всему Русскому народу с Манифестом. Какая бы это была радость для многих, как много смуты и споров улеглось бы и сколько народу пошло бы за Ними!

Вместо этого Они идут каким-то подпольным, скрытным путем, возбуждая тем недоверие к факту Своего спасения.

Мы глубоко убеждены, что так не могли бы поступить ни Император Николай II, ни Великий Князь Михаил Александрович и никто из Членов Дома Романовых.

Невольно напрашивается вывод, что все эти слухи о спасении Царской Семьи и Великого Князя Михаила Александровича – просто вымысел».

Те же самые вопросы возникали и у Г.К. Графа, имевшего, видимо, не только возможность задать их братьям, но и обладавшего на то поручением:

«Почему Джонсон вошел в переписку с Бехтеевым, было довольно-таки странным, но Алексей Бехтеев и его брат Сергей объясняли это тем, что Джонсон хотел выбрать для сношения верное лицо, но не слишком заметное. Вот он и выбрал Бехтеева, как лицо, пользующееся репутацией искреннего монархиста и идейного человека. Алексей Бехтеев показывал близким к нему людям письмо Джонсона и две или три телеграммы от него, в которых он торопил с высылкой доверенного лица. Конечно, никто почерка Джонсона не знал и поэтому не мог судить о подлинности письма, а о подлинности телеграмм и тем более.

Георгий Михайлович Брасов

Благодаря безукоризненной репутации Бехтеевых все им верили. Да и говорили, для чего Бехтеевым было бы изображать всю эту историю и вводить людей в обман. Однако некоторые все же удивились, отчего Джонсон, хотя бы и через Бехтеева, не пытался войти в сношение с женой Михаила Александровича княгиней Брасовой или его сыном[86]. На недоуменные вопросы Бехтеев отвечал, что это все делается в интересах конспирации и, конечно, своевременно связь с княгиней будет установлена.