Царское Село и Павловск

Авиационная бомба возле павильона Вечерний зал

В этот день Большому дворцу были нанесены первые раны. Снарядами был поврежден купол дворцовой церкви и рабочий кабинет Александра I. В Александровском парке сгорело здание Китайского театра.

То, что осталось, подверглось варварскому разрушению. Фашисты просто глумились над произведениями искусства. Они вывезли в Германию все, что смогли, а что не смогли, – постарались уничтожить.

В помещениях нижнего этажа Большого дворца фашисты устроили гараж, в церкви стояли их велосипеды и мотоциклы. В здании Александровского дворца была казарма для солдат, а в подвалах разместилось гестапо.

Когда 24 января 1944 г. советские войска вошли в Пушкин, они увидели страшную картину разрушения. «Поваленные деревья вековых парков лежали как мертвые великаны. Обрывки старинной парчи, бархата и шелка носил ветер над дымом пожарищ. Картины и фарфор, растоптанные сапогами гитлеровцев, лежали в грязи разбитых аллей. Статуи без голов валялись в кустарнике. Огонь пожирал остатки домов. Горело вокруг все, что могло гореть», – писал Н. Тихонов об увиденном в освобожденном городе.

Фашисты планировали взорвать и все чудом уцелевшие здания, но не успели. На фотографии, сделанной сразу после освобождения города, возле павильона Вечерний зал в Екатерининском парке видны авиационные бомбы с часовыми механизмами. Только под Камероновой галереей и в нижнем этаже Екатерининского дворца было обезврежено 11 авиабомб замедленного действия.

Крупнейший специалист по истории русской культуры Н. П. Анциферов был в Пушкине в 1944 г. Он был потрясен увиденным, и в одной из своих монографий описал ужасную картину руин исторических памятников.

«Снаружи дворец представляет громаду с пробоинами в стенах. У многих атлантов разбиты головы. Лепные украшения Растрелли изувечены. Сквозь пустые окна заметны обуглившиеся стропила. Внутри – обнаженные кирпичные, местами закоптелые стены. Местонахождение Зеркального зала или Серебряного кабинета можно определить только по счету пустых окон.

Екатерининский дворец напоминает теперь руины дворца Септимия Севера на Палатинском холме в Риме или Термы Каракаллы за Капенскими воротами. Это руины тысячелетий.

Когда после изгнания немцев музейные работники взобрались на второй этаж, где был сказочно прекрасный тронный зал, они увидели на остатках золотой резьбы по дереву притаившуюся сову… В углу зала, где не рухнул потолок, свисают обрывки расписного плафона.

Там, где уцелел паркет, под ногами осколки хрустальных люстр, фарфоровых ваз, зеркал и той узорной резьбы, которая когда-то анфиладе дворца придавала вид золотого потока.

Только зеленая столовая, казавшаяся такой легкой и хрупкой, да еще лазурная дворцовая церковь и небольшой уголок Китайского зала свидетельствуют о былом блеске дворца и вопиют о диком варварстве неистовых врагов».