Царство льда

«Приключения сильно потрясли его и уже не давали ему покоя», – писала Эмма. Она подозревала, что их отпуску во французской глубинке, о котором Делонг мечтал в гренландских снегах, так и не суждено стать реальностью. «Полярный вирус навсегда проник в кровь Джорджа».

Делонга мучил важнейший вопрос, над которым до этого ломали головы Чарльз Холл и другие исследователи: как достичь Северного полюса? И каково там? Можно ли добраться туда морем? Водятся ли там неизвестные науке виды рыб и животных? Живут ли на льду неведомые чудища? Есть ли там пропавшие цивилизации? Есть ли водовороты, которые, как считалось, уходят в земные недра? Бродят ли по арктическим пустошам мохнатые мамонты и другие доисторические звери? Какие еще природные чудеса можно найти по дороге? Или же полюс совершенно другой – может, это зеленая земля, окруженная океанскими течениями?

«Чем больше он размышлял о Северном полюсе, – утверждала Эмма, – тем сильнее становилось его желание дать ответ, который убедит весь мир. Арктика околдовала его. Вернувшись в Нью-Йорк, он уже не забывал о ее великих тайнах».

Часть I

Огромное белое пятно

Глава 1

Жуткий шабаш смерти

Около полуночи в воскресенье, 8 ноября 1874 года, пока в типографии печатались первые экземпляры завтрашнего выпуска «Нью-Йорк геральд», в освещенном газовыми лампами здании на углу Бродвея и Энн-стрит царила суета. Стучали телеграфы, крутились валики прессов, в печатном цеху стоял звон быстро передвигаемых металлических шрифтов, редакторы требовали внести последние изменения, а на улице доставщики уже подогнали запряженные ломовыми лошадьми повозки и на холоде ожидали, пока их загрузят перевязанными веревкой пачками газет, которые затем нужно будет развезти по всем уголкам спящего города.

Как всегда, ночной редактор принес черновой вариант газеты на одобрение издателю. Это была не шутка: владелец «Нью-Йорк геральд» порой превращался в настоящего тирана и орудовал синим карандашом, как ножом, часто оставляя едва читаемые комментарии, которые шли по полям и спускались вниз. После обильно сдобренного вином ужина в ресторане «Дельмонико» он возвращался в офис, где литрами пил кофе и терроризировал весь персонал, пока номер наконец не сдавали в печать. Редакторы боялись его гнева и ничуть не удивлялись, когда он среди ночи требовал ломать всю верстку и начинать работу заново.

Джеймс Гордон Беннетт-младший был высоким, стройным и статным мужчиной 32 лет с аккуратно подстриженными усами и изящными руками. Его серо-голубые глаза казались холодными и властными, но в них проскальзывали и искорки озорства. Он носил подогнанные по фигуре французские костюмы и туфли из мягкой итальянской кожи. Чтобы справляться с переработками, он установил в мансардном офисе кровать, куда ложился вздремнуть на рассвете.

По большинству оценок, Беннетт был третьим богатейшим человеком в Нью-Йорке. Его годовой доход уступал лишь доходам Уильяма Астора и Корнелиуса Вандербильта. Беннетт был не только издателем, но и главным редактором и единственным владельцем «Геральда» – возможно, крупнейшей и влиятельнейшей газеты мира. Он унаследовал газету у своего отца, Джеймса Гордона Беннетта-старшего. «Геральд» считался одновременно информативной и развлекательной газетой: его страницы были пропитаны тонким юмором владельца, но в то же время полнились новостями. Беннетт опережал другие газеты, получая последние известия по телеграфу и трансатлантическому кабелю. Длинные очерки писали видные американские литераторы – Марк Твен, Стивен Крейн, Уолт Уитмен, Беннетт делал все возможное, чтобы привлечь их к сотрудничеству.

Помимо всего прочего, Беннетт был одним из самых завидных холостяков Нью-Йорка и славился своими романами со звездами бурлеска и пьяными загулами в Ньюпорте. Он входил в клуб «Юнион» и любил спорт. Восемью годами ранее он выиграл первую трансатлантическую регату. Он сыграл немалую роль в популяризации в США поло, велосипедных гонок и гонок на воздушных шарах. В 1871 году, в возрасте 29 лет, Беннетт стал самым молодым в истории командором Нью-Йоркского яхт-клуба и по-прежнему занимал этот пост.

Командор, как называли Беннетта, любил с ветерком прокатиться на упряжке или на небольшом катере. Поздно ночью, порой заправившись бренди, он выводил свой запряженный четверкой экипаж и несся по залитым лунным светом дорогам в окрестностях Манхэттена. Бдительные прохожие с любопытством относились к его ночным похождениям, но в то же время пугались их, ведь Беннетт едва ли не всегда скакал голым.