Царство медное

Ян снова насильно всунул горлышко бутылки в рот Виктора. Ученый пил, шмыгая носом и кашляя, утирая рукавом распухший нос.

Снаружи, в каких-то метрах пяти за обшивкой вездехода, кто-то сытно чавкал и булькал.

6. Ведьма

Всю оставшуюся часть ночи Виктор не спал, плакал, пил водку и рассказывал что-то про Линду, про болота, про затерянные племена в таежных лесах. Под утро он погрузился в беспокойный сон и не заметил, когда Ян вывел вездеход на прямую дорогу.

Проснувшись, Виктор первым делом ощутил ломоту во всем теле, к горлу подступала тошнота.

– Останови, – болезненно просипел он.

И вывалился на обочину, сотрясаясь в конвульсиях рвоты. Когда, обессилевший и уставший, он вернулся в машину, Ян сидел за штурвалом и спокойно жрал шоколад.

Виктор посмотрел на попутчика почти с ненавистью.

– Не слипнется? – ехидно поинтересовался он.

– Кто?

– Не кто, а что. Место одно.

Ян продолжал смотреть своим невыносимым взглядом мороженой рыбы и не говорил ни слова. Шуток он явно не понимал.

Виктор заварил чай и с удовольствием принялся прихлебывать ароматную жидкость. Голова постепенно прояснялась, но события прошедшей ночи все еще покалывали иголочками беспокойства.

– Слушай, то, что случилось, – наконец не выдержал он. – Это ведь было реально?

Ян кивнул и отправил в рот новую плитку шоколада.

– Я слышал, ты обещал откуп, – сказал Виктор.

– Они его взяли.

– Какой?

– Труп вашего пилота, – прозвучал ответ.

Виктор смутно догадывался об этом, но все равно поморщился и сказал:

– Почему тогда они не… взяли его раньше?

– Надеялись на свежее мясо, – ответил Ян. – Почти получили.

Виктора передернуло от отвращения, едва он вспомнил обволакивающую его тело жирную грязь, текущее лицо существа (Линды).

– А ты ведь спас меня, – сказал Виктор.

Ян доел шоколад и выкинул обертку в окно.

– Таков договор, – просто ответил он.

– Откуда они взялись вообще? Почему никто никогда не видел их раньше?

Он прокручивал в голове все знакомые ему статьи по криптозоологии, по мифологии Сумеречной эпохи и древнего мира. То, с чем пришлось ему столкнуться ночью, было чем-то новым, неизведанным, о чем вовсе не было никаких упоминаний в научных трактатах.

«Если бы я был осмотрительнее, я мог бы взять образец той грязи, – подумал Виктор. – Интересно узнать, что это за существа. Откуда они? Придут ли они еще?».

В нем начал просыпаться дух исследователя, но спрашивать про возвращение болотников он все же не осмелился. Вместо этого спросил:

– Что ты планируешь делать теперь?

– Навестить Нанну.

Виктор поднял брови.

– Кто это? Еще одна твоя поклонница? – попытался отшутиться он.

«..и Званка, и Марция, и Зейнар… Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот…»

– Она ведьма, – ответил Ян.

Виктор почти не удивился. Может, на ум пришли легенды о северных шаманах, а, может, он уже начал привыкать к этому странному миру. Как уже привыкал к человеку, убившему его товарищей.

«Наверное, – подумал он, – я слишком устал, чтобы сейчас отягощать себя вопросами морали».

Потом он снова задремал.

В полусне ему виделись рыжие леса, и черные, гигантские ульи, вырастающие из земли на головокружительную высоту. Ульи были испещрены отверстиями сот, куда ныряли длиннохвостые, похожие на стрекоз, вертолеты с иззубренными лопастями. В едином оранжевом потоке они текли к сводчатому куполу, и оттуда расходились в туннели, узкие, как венецианские улицы и стерильные, как операционные. Лампы сияли подобно десяткам солнц, но их свет был искусственен. Он не нес в себе ни тепла, ни жизни. В помещениях, похожих на лаборатории, за матовыми стеклами угадывались веретенца коконов. Они были ослепительно белыми, будто первый снег, и воздушными, как сахарная вата. Там, прикрепленные к стенкам прочными нитями пуповин, ворочались зародыши. Туннели расходились и сходились в причудливой путанице лабиринтов, но все они вели вверх, под самый купол, где в непроглядном мраке притаилось что-то огромное и страшное. Что-то, поблескивающее медью и золотом, но что никак нельзя было разглядеть. Резко пахло озоном и гарью. И чем-то сладковато-приторным, не то карамелью, не то медом. А, может, и тем и другим вместе.

Силясь распознать очертания существа, притаившегося во тьме, Виктор тяжело дышал во сне, и пот катился с него градом. Когда уже показалось, что вот-вот истина откроется ему во всей своей пугающей наготе, протяжно заскрипели тормоза. Вездеход дернулся и остановился.

Виктор тоже вздрогнул и проснулся.

Болела правая ладонь. И не так, чтобы сильно, просто неприятно покалывало и пощипывало, как бывает всегда при заживлении серьезной раны. Виктор ногтем поскреб крестообразный шрам, и на время это принесло облегчение.

– И где же эта твоя ведьма? – сонно поинтересовался он, выглядывая в окно.

Лес несколько поредел, сосны стали ниже и светлее. Где-то выбивал свою дробь дятел. В природе царили тишина и умиротворение, и аккуратный бревенчатый домик, приютившийся под сенью раскидистой сосны, как нельзя лучше вписывался в этот безмятежный пейзаж.