Царство медное

Первая же претендентка не далее, как дней десять назад, была найдена мертвой в квартире своего сожителя: оба задохнулись угарным газом.

Двадцатисемилетняя Олли Бек благополучно вышла замуж и стала Ольгой Рашель, родила двойню и остановила свой выбор на преподавании геометрии и алгебры в одной из школ в столичном регионе. На своем детском фото она вовсе не была похожа на северянку – смуглая, темноволосая. Да и деревенька, из которой девочку привезли в интернат, находилась чуть-чуть не доходя до границы северных земель. Возможно, по официальным данным двадцатилетней давности граница находилась ближе, но все же Виктор с сомнением отложил ее досье в сторону.

Наконец, третья и последняя претендентка, как и Ева Форсса, имела более выраженный северный типаж: светлое округлое личико, курносый нос с веснушками, большие выразительные глаза. В золотистые волосы были вплетены огромные белые банты. Ильса Вереск – значилось в сиротском паспорте. Под таким именем она поступила в детский дом Вердена. Но ушла она совсем с другим: после того, как на нее официально оформили документы об удочерении, Ильса стала зваться по паспорту Лизой и носить фамилию Гутник.

Это имя было Виктору знакомым.

Он почувствовал, как холодок обкладывает его тело от макушек до пальцев ног. Этого просто не могло быть. Виктор хотел, чтобы это оказалось неправдой. Разве она не говорила, что у нее есть семья? Есть братья?

«Родители были приемными», – тут же ответил себе он.

Конечно, по старому затертому фото трехлетнего ребенка мало что можно было выяснить. Но чем больше Виктор глядел на него, тем больше подмечал деталей. Снова и снова он сопоставлял в памяти милое личико Лизы с изуродованным лицом Яна. Конечно, черты лица могли измениться, волосы – выгореть (или поседеть?). Да и разве мало в мире веснушчатых зеленоглазых блондинов? Но все же в глубине души Виктора поселился червячок беспокойства.

Единственное, что могло прояснить ситуацию – это анализ ДНК. Но пока будет произведен забор крови, пока придут результаты… есть ли на это время?

А если это она?

Виктор с все нарастающей тревогой вспоминал, с каким выражением глядел на девушку Ян. Вспомнил его слова: «Где я мог видеть тебя раньше?…

». И разве, несмотря на все старания Виктора, судьба не столкнула их не единожды, сначала в Дорожном переулке, где Лиза оказалась свидетельницей стычки между васпой и бандитами, а потом в собственном кабинете Виктора? Будто Ян шел по следу… по запаху.

«Я найду ее по запаху, – сказал он когда-то давно. – Это самая сладкая девушка на свете».

Виктор едва не заскулил от страха, уткнув лицо в ладони. Девушка, которая слаще меда. Которую безошибочно выделяют из толпы осы. Диабетик.

Рывком поднявшись с места, Виктор схватил куртку. Его руки дрожали, путались в рукавах, а в голове стучало только одно – боязнь не успеть.

Где Лиза теперь?

Где Ян?

Первым делом Виктор заехал в гостиницу. Администратор подтвердил его опасения – Лиза ушла утром и до сих пор не появлялась. Ушла одна. И где она сейчас находится – неизвестно. Трубку она не брала.

Квартира ученого также была пуста. Глупо было думать, что строгий наказ Виктора удержит васпу на месте, когда у того есть цель. А еще он умел быть незаметным. Здоровые и беспечные столичные жители обращали на Яна столько же внимания, сколько на пролетевшего возле носа жука. Да, неприятно. Да, лучше отскочить в сторону, чтобы избежать столкновения с чуждым для человека существом. Но это настолько несущественно и (чего уж таить греха) мерзко, что лучше поскорее забыть об этом.

Я не хочу обращать на это внимание. Следовательно – этого не существует. Неосведомленность играла против Виктора.

Машина давно выехала за пределы города и мчалась по проселочной дороге в сторону дачного поселка. Будто невидимая сила ветром вздула паруса его интуиции и не давала опомниться, проанализировать, потому что если не послушаться – будет поздно. Что-то страшное случится с Лизой, или с самим Виктором. А, может, со всеми людьми в целом.

И Виктор гнал автомобиль, полностью покорившись этой силе и не смея спорить с ней.

Чем ближе он подъезжал к дачному домику, тем он явственнее ощущал какую-то особую вибрацию в воздухе. Тишину осеннего вечера разбавляло низкое гудение, похожее на гудение высоковольтных проводов или далекий гул работающих турбин. Ни дуновения ветерка, деревья стояли неподвижно и скорбно, подпирая медными шапками завесу свинцовых облаков. Будто боялись чего-то. Боялись пошевелиться, чтобы не привлечь внимание… чего?

Виктор увидел их сразу – палисадник устилало движущимся черно-золотым ковром.

Осы.

Желудок Виктора будто в одно мгновение сделал сальто, во рту сразу появился кисловатый привкус желчи – вся съеденная за день пища требовала выхода наружу. Торий задышал через рот, и вместо того, чтобы остановиться, резко нажал на газ.