Цель для попаданки

— Конечно, — он мотнул головой, будто прогоняя какие-то свои мысли, и вышел, притворив за собой дверь.

Я облегченно выдохнула и, на всякий случай заперев ее еще и на щеколду, разоблачилась полностью. Погрузилась в горячую воду и некоторое время блаженствовала, закрыв глаза и наслаждаясь расходящимся по телу теплом. Хорошо-то как! И как же не хочется вылезать отсюда!

Только когда вода почти остыла, я наскоро вымыла волосы и вышла из ванной. Чувствовала себя словно заново на свет родившейся. Единственное, чего не хватало для полного счастья — чашки горячего чая.

Развесив мокрую одежду у камина в выделенной мне гостевой спальне, задумчиво посмотрела на дверь. Выходить из комнаты в одном лишь халате, надетом на нижнее белье, было как-то неловко. С другой стороны — благодаря моему неловкому падению Лориан уже видел все и так. Фыркнув, расчесала влажные волосы, откинула их за спину и покинула спальню.

Хозяина дома нашла в гостиной, сидящего в кресле у камина. В руках он держал кружку с, судя по запаху, глинтвейном, и неспешно отхлебывал. Еще одна такая же кружка стояла на столике у соседнего кресла. Заметив меня, куратор махнул рукой в ту сторону.

— Тебе тоже не помешает. Не хватало еще, чтобы простудилась.

Посмотрев на глинтвейн, решила, что это, пожалуй, не хуже чая. И после пережитого мне точно не помешает. Поможет успокоиться и прийти в себя.

Устроившись в кресле с ногами, наплевав на правила приличий, взяла в руки кружку и сделала глоток. В вино были добавлены какие-то специи, и я довольно зажмурилась.

— Вкусно, — улыбнулась, сделав первый глоток.

Лориан смотрел на меня с каким-то странным выражением, отчего я невольно смутилась. Чтобы хоть немного унять это смущение, уставилась на огонь в камине, продолжая пить глинтвейн. Скорее, уловила всем телом, чем услышала или увидела, как куратор подошел к моему креслу. Почему-то обернуться и посмотреть на него не решилась. В горле пересохло от накатившего волнения, сердце участило темп. Ощутив, как на колени упал плед, слегка вздрогнула.

— Думаю, так будет еще теплее, — услышала за спиной его голос, от которого по коже мурашки забегали.

Судорожно кивнула, чувствуя, как вспыхнули щеки. Как-то сегодня Лориан ведет себя уж слишком непривычно! Куда только подевался язвительный и жесткий наставник? Не скажу, что сегодняшнее его поведение неприятно, скорее, напротив, но уж слишком выбивает из колеи.

Лориан вернулся на свое место и, к моему облегчению, перестал разглядывать, а тоже уставился на огонь в камине. Некоторое время мы оба молчали, пока он не заговорил снова:

— Я и не подозревал, что у тебя было такое нелегкое детство. Почему с тобой так поступали?

— Разве это не ожидаемо? — поморщилась я и саркастично пояснила: — Незаконнорожденный, нежеланный ребенок. Позор семьи. Вечное напоминание о том, как низко пала моя мать. Так что мне остается лишь смирением и послушанием искупать ее грехи и надеяться стать полезной своему роду! Это и пытались мне внушить дорогие родственники.

Странно, но я и правда воспринимала трудности, выпавшие на долю настоящей Элиссы, как свои собственные. Ее память успела настолько слиться с моей, что иной раз я даже начинала теряться, где мои, а где ее воспоминания. Так что горечь, прозвучавшая в голосе, была неподдельной. И то, что Лориан молчал, не говоря ни слова, лишь подстегивало продолжать. Поделиться с ним болью и протестом, что так долго копились внутри сначала Элиссы, потом и меня самой. А может, свое давал и глинтвейн, которому я продолжала отдавать дань. Так что сама не заметила, как рассказала куратору все о жизни Элиссы.

— Я не знал… — услышала негромкое, когда, наконец, умолкла и отставила опустевшую кружку.

— Да вы-то тут при чем? — я передернула плечами.

— Габриэлла была мне не чужим человеком, — возразил Лориан. — И я знал, как ей дорог ребенок, которого она ждет. Помню, как светились ее глаза, когда она говорила, что мечтает о возвращении того, кого любит, и о том, чтобы у них была настоящая семья. Что он о тебе знает и обязательно вернется.

— Вот как? — не зная, что сказать, пробормотала я.

— Наверное, это и убедило меня отступиться, — отрешенно сказал он. — Понял, что со мной Габриэлла никогда не будет так же счастлива. Но это не значит, что она стала мне чужим человеком.

— Но это и не значит, что вы должны были позаботиться о ее ребенке, — я пожала плечами. — Раз уж родной отец не пожелал, так чего ждать от кого-то другого? — Чтобы перевести разговор на другую тему, я протянула ему пустую кружку. — Я бы не отказалась от еще одной порции.

Лориан не стал спорить и вышел, давая мне возможность хоть немного прийти в себя после невольной исповеди. Проклятье, а ведь меня и правда задело за живое то, о чем мы говорили! И боль при мысли о несчастной, никому ненужной девочке, оказавшейся во власти тех, кто имел полное право над ней издеваться, наполняла все внутри горечью.

Так что когда куратор вернулся с новой кружкой глинтвейна, ухватилась за нее как утопающий за соломинку. Выпивка хоть немного успокаивала и отгоняла тягостные мысли.