Цель жизни

Взаимный обмен информацией о состоянии вооруженных сил трех государств, представленных в Москве, показал, что Франция и Англия вполне могли вести активную борьбу с гитлеровской авиацией. К примеру, французский делегат, авиационный генерал Вален, сообщил, что количество самолетов первой линии во Франции составляло около 2 тысяч. Из них две трети являлись вполне современными самолетами. «Эта авиация в последнее время развивается быстрыми темпами вследствие возможностей нашей индустрии, — гордо заявлял генерал Вален. — Предусмотрено, что наша авиация в 1940 году будет иметь 3000 самолетов первой линии…»

Английская авиация, по заявлению маршала Бернета на том же московском совещании, имела около 3 тысяч самолетов, а потенциальная возможность английской промышленности тогда перешагнула уже, по его словам, за 700 самолетов в месяц.

Английским истребителям «Харрикейн» и бомбардировщикам «Уитли» нелегко было по своим летно-боевым качествам конкурировать с немецкими самолетами того времени. Но у англичан имелись и прекрасные истребители — «Спитфайр». Они были поставлены на серийное производство. Значит, у Англии было чем защитить Польшу, Данию, Норвегию, Францию.

Уроки войны между Германией и западноевропейскими странами подтвердили правильность курса Советского правительства, стремившегося отдалить неизбежное столкновение с Германией.

В конце августа 1939 года в Москву на четырехмоторном пассажирском самолете «Кондор» прилетел министр иностранных дел гитлеровской Германии Риббентроп. Он явился с предложением заключить договор о ненападении между Советским Союзом и Германией.

Советское правительство, исчерпав все возможности в бесплодных переговорах с Францией и Англией о совместных действиях против агрессора, вынуждено было пойти на заключение предложенного Германией пакта о ненападении. Советское правительство, заключая этот договор, знало, что рано или поздно Германия развяжет войну против нашей страны. Но договор лишал империалистические державы возможности создать единый антисоветский фронт и давал СССР выигрыш во времени, так необходимом для укрепления обороны.

Помню оголтелую кампанию против Советского Союза английских и французских газет в конце 1939 года. Они, упрекая нас в том, что мы ведем переговоры с Гитлером, делали вид, что забыли об отвергнутых правительствами Англии и Франции неоднократных предложениях СССР объединить все силы против Гитлера.

Вслед за пактом о ненападении было заключено также и экономическое соглашение, по которому Советский Союз обязывался поставлять Германии некоторые виды сырья в обмен на немецкое оборудование и машины, в том числе самолеты.

Для реализации этого соглашения в Германию выехала торговая делегация во главе с И. Ф. Тевосяном. В авиационную группу делегации вошли А. И. Гусев (руководитель), И. Ф. Петров, Н. Н. Поликарпов, В. П. Кузнецов, П. В. Дементьев и я, а также ряд инженеров разных специальностей. В задачу группы входило ознакомление с немецкой авиационной техникой и выбор наиболее интересных объектов для закупки.

Таким образом, совсем незадолго до войны мне пришлось побывать в Германии. И хотя между нашими странами был заключен договор о ненападении, все мы знали, что фашизм есть фашизм и что рано или поздно, а воевать с фашистами придется.

Никогда не забуду того впечатления, которое с самого начала произвело на нас затемнение. Переехав границу, мы из нашей мирной страны, сияющей огнями сотен городов и деревень, попали в царство мрака и тревоги. Поезд с плотно зашторенными окнами вагонов несся к Берлину мимо погруженных в темноту городов, деревень и железнодорожных станций.

В Берлине с 8–9 часов вечера в ожидании налета английской авиации замирала всякая жизнь, закрывались театры, пустели улицы и довольно часто люди под вой сирен прятались в подвалы. А днем в городе было спокойно. На усыпанных песком и гравием дорожках играли дети, немецкие хозяйки с корзинками шли за продуктами. У продовольственных магазинов стояли очереди.

Большинство мужчин носило какую нибудь форму — армейскую, эсэсовскую, полицейскую, коричневый пиджак со свастикой на рукаве. Даже подметальщики улиц и газетчики ходили в форменных фуражках. Удивительная любовь к форме, какая угодно — лишь бы форма!

Гитлеровские чиновники изо всех сил старались казаться радушными хозяевами. Это проявлялось во всем: берлинский вокзал к нашему приезду украсили советскими и германскими флагами, нас встречали городские и военные власти. Нам улыбались, пожимали руки, говорили любезности, старались создать атмосферу дружелюбия и искренности, поместили в шикарной гостинице, «Адлон», на улице Унтер-ден-Линден.

Из окна моей комнаты открывался вид на американское и французское посольства и — через Бранденбургские ворота — на бесконечную перспективу аллеи Побед. Подъезд гостиницы украшал советский флаг, и каждый раз по утрам, когда мы выходили к ожидавшим нас машинам, собиралась толпа любопытных.