Целестиал. Адепт авантюристов

-Ни на что, - дернула головой в сторону Халльвега. Ругала себя за проявленную слабость и ничего не могла с собой поделать. Обидно, черт возьми!

-А вот сейчас возьмусь за ремень, если не прекратишь вести себя так, - в знакомом голосе прозвучали серьезные нотки. Халль поймала себя на том, что задержала дыхание, едва фантазия рискнула развить на заданную тему. Теплые руки на своем теле путали мысли, будоража желания. – На что ты злишься? Что я не так сделал?

-Ничего, - тихо пискнула Халльвега, когда ее взяли за ухо ловкие пальцы. Когда же руку убрали и ушной раковины коснулись теплыми губами, крыша окончательно поехала, помахав из-за горизонта на прощание. – Я хочу тебя.

Невольное признание вырвалось само собой на тихий шепот. Халль едва расслышала произнесенные ею слова за шумом в ушах.

На нее взглянули с удивлением. Халльвега смущенно отводила взгляд, предпочитая смотреть на что угодно, кроме лица своего спутника. Подошел амулет у него на груди в виде дракона, удерживающего в лапах драгоценный камень.

-Ты сказал, что хочешь провести ночь со мной, - пробормотала она словно бы в оправдание своих слов. – Вот я и подумала, что…

-Мне показалось, ты возненавидишь меня, если после ночи с тобой я уйду. Остаться не смогу, - произнес Турмалин, разглядывая затихнувшее смущенное создание в своих руках. – Только поэтому мы еще не в койке. Ты мне очень нравишься, Халль. Не хочу рушить все своей напористостью.

А она, может, совсем и не против оказаться в его койке. Халльвега едва удержала себя от произнесения вслух фразы, что крутилась в голове.

Турмалин, казалось, прочел ее мысль. Отпустил, ухватил за руку и утащил за собой.

Она узнала эти огни. Подняла взгляд к темно-бирюзовому плащу, что скрывал фигуру авантюриста, шагающего впереди нее. Кажется, после тех слов Турмалин поменял принятое раньше решение касательно ее.

Сердце глухо стучало о ребра. Ее провели уверенным шагом по гостинице мимо кланяющихся слуг.

Ничего себе обстановка! Все вокруг такое пышное, дорогое. Все блестит и светится, ослепляя постояльцев. Кажется, днем тут должно быть уютнее, когда искусственный свет заменяют солнечные лучи. Окон в гостинице было превеликое множество, укрытых тонкими полупрозрачными занавесями. Последние были собраны и подвязаны лентами алого цвета.

Турмалин провел ее знакомым маршрутом, отворил дверь к себе в номер на втором этаже. Пропустил внутрь, зашел следом. Наконец затихли голоса и погас яркий свет, погрузив влюбленных в ночной сумрак. Из-за полуприкрытого окна в комнату врывались самые смелые лучики.

-Разочарован? – невольно вырвалось у Халль, когда ее прислонили к двери и долго рассматривали сверху вниз.

По губам мужчины пробежала улыбка. Сегодня эту фразу уже произносил он в своем отношении. Запомнили оба. И это веселило.

-Чем? – принял он правила игры.

-Кем, - тихо отозвалась она, подняв голову к чужому лицу. Глаза, обведенные черной краской, выглядели совсем темными.

-Ты не способна разочаровать меня, солнце. Обожаю тебя именно такой, непохожей ни на кого, - признался Турмалин.

Надолго склонился к ее губам. После чего утащил к кровати, что стояла у стены справа. В самом темном углу комнаты, поскольку с той стороны окно было плотно задернуто двойной занавеской.

Наверное, надо было ему сказать, что до него она ни с кем не спала. Халль лежала на плече мужчины, прикрыв глаза. Эйфория близости прошла, она явственно чувствовала чужое недовольство.

Открыла глаза, встретившись взглядом с изумрудными глазами, обведенными черной краской. Забавно, но ее даже не разочаровывает эта его злость. Всегда знала, что он вот такой. Совершенно непонятный. Интересно, ее именно это в нем привлекло? Или все-таки волшебные глаза?

Наконец, мужчина нарушил тишину, не в силах совладать с собой.

-Халль, в начале нашего знакомства ты сказала, что тебе двадцать четыре. Знал, что это ложь, но мне было все равно. Сейчас важно. Сколько тебе лет?

-Моим родителям все равно, где я и с кем. Тебе ничто не угрожает.

-Да плевать мне на твоих родителей, Халль! – воскликнул Турмалин.

Ей сейчас показалось, или он вовсе не злится, а нервничает? Причем сильно, едва сдерживаясь от того, чтобы не начать орать в голос. Только причина ускользала от понимания.

-Я хочу знать, сколько тебе лет, - совладал Турмалин с собственными эмоциями. – Сколько, Халль? Двадцать два? Двадцать?

-Ну, - чуть замялась Халль. Приподнялась на локте. Турмалин уже сидел в кровати, уставившись на нее прямым испытующим взглядом. Он действительно всерьез нервничал. – Через пару месяцев будет семнадцать. Я совершеннолетняя, ты же знаешь. Адепт.

-Сколько? – севшим голосом пробормотал Турмалин, не веря собственным ушам. Запустил руку в длинные волосы. Халльвега распустила те еще в самом начале, стянув резинку. –Семнадцать?.. Твою мать…