Целинники

— Понимаю тебя Яша, — раздумчиво произнес Виктор. — Ты обрел таки место, где именно тебе и твоей семье хорошо. У нас увы… Вот в Твери, Москве бываю, такое впечатление, что у нас всем лучше чем русским. Армяне, грузины, азербайджанцы, все процветают, торгуют, магазины, рестораны открывают и власть это им все позволяет, а своих, как будто нарочно гнобит, чтобы в бизнесе одни нерусские были. Не могу понять, зачем все это? Зачем, спрашивается, от них отделялись, чтобы они же опять к нам приехали и все самые доходные отрасли захватили, в крупном бизнесе евреи рулят, в мелком и среднем Кавказ, — недоуменно пожимал плечами Виктор. — Вон хочу договориться с поставками нашей продукции на областные плодоовощные базы, а те базы почти все уже под азерами. — Да я тоже заметил такие тенденции, когда через Москву и Тверь ехал. Очень много у вас в торговле кавказцев, — согласился Яков. — У нас там такого быть не может, государство не позволит. Турки, конечно, тоже торгуют, но им особо развернутся не дают, их магазины или там палатки и меньше и беднее немецких и в основном своих обслуживают. Любой уважающий себя немец предпочтет переплатить, но у немецкого продавца купить, а не у турка или еще кого. Да и вообще немец там, в Германии это звучит гордо. Ты вот спрашиваешь, как я с хозяйством управляюсь, так же как тот бауэр. У меня работают десять турок и два серба. Они и пашут и сеют и мешки таскают и даже коров доят. Там ведь дойка коров это не женский, а мужской труд. Конечно, доят не как твоя или моя мать руками, у меня такие ультросовременные доильные аппараты, качество почти как при ручной дойке. Но и руками иногда тоже приходится, сам знаешь молодую корову раздоить сначала лучше руками. Но моя жена в последние года три-четыре наверное под коровой ни разу не сидела, всю работу работники делают. Она у меня бухгалтерию ведет. Сейчас за меня на хозяйстве осталась. И когда я куда-нибудь уезжаю, она всегда меня замещает и всегда справляется. Понимаешь, там всем этим наемным работникам, им не надо морды бить, как твой отец в своей бригаде бил. Они там за место держатся и так нашу дойчмарку любят, что как заведенные работают, и не только хозяина, но и хозяйку ради этой дойчмарки слушаются беспрекословно…

За неделю, что Яков Шоль гостил у Виктора Черноусова друзья переговорили… Ох о чем они только не переговорили, все что они не сказали друг другу за долгие годы разлуки, наверное, было высказано за эти дни. Виктор показал Якову хозяйство, которым руководил, жаловался, и хоть в открытую не просил помощи, не сомневался, друг детства, ставший весьма успешным фермером в Германии, не может не предложить эту помощь. Так и случилось, Яков обещал посодействовать в приобретении для кооператива племенных коров и быка производителя. На ферме, увидев бывших колхозных буренок, он спросил:

— Какой средний годовой надой?

— Три, у лучших три с половиной тысячи с головы, — ответил Виктор.

— Да, на Целине, таких бы рекордсменками считали. Там я помню, больше двух с половиной не надаивали. Но сейчас Витя, сам понимаешь, не те нормативы. В Германии если корова меньше шести тысяч дает, такую корову нет смысла держать, — подитожил Яков.

— Понимаю, — грустно согласился Виктор…

Много советов дал Яков. Он ведь давно уже «варился» в недрах сверхпродуктивного сельского хозяйства, и для друга ему было не жаль делиться самыми передовыми технологиями…

5