Целитель

Знакомы мы были что-то около пятнадцати лет. Ещё по его «гражданке» вместе работали на одном из ремонтных предприятий разреза «Богатырь». Сошлись как ярые «книжники». Часто вместе стояли в очередях за очередным томом Жюля Верна, Пикуля, Стругацких.

Потом Игорёк куда-то исчез, сказали, подался в духовную семинарию. Точно не знаю, но объявился он в городе, уже облечённый саном, большой и важный.

Отец Игорь понемногу приплачивал за «Духовные беседы», которые шли в эфире два раза в неделю. За их создание я даже удостоился чести бывать в его шикарном трехэтажном коттедже рядом с храмом.

Мы беседовали на различные темы, пили кофе и вполне ладили.

– Алексий, – говаривал он мне, называя на церковный лад, – Господь одарил тебя талантом и воистину неслыханной работоспособностью. Людишки слушают тебя с удовольствием, ты иногда даже говоришь умные вещи. Твоя программа, как её… забыл название.

– «Три «О», – напомнил я.– «Объект объективного объектива».

– Точно! Её ждут, её смотрят. Вот и используй свой дар во благо.

– Эх, Игорёк! – отвечал я.– Мне бы лицензию получить да раздобыть денег на новый передатчик, вот тогда я и смог бы кое-чего, по-настоящему.

– Ой, не лги! Даже с тем, что ты имеешь сейчас, можно работать.

Мы бы и работали.

В один из дней ко мне пришли два молодых человека приятной наружности и представились служителями «Новой Церкви». Принесли заказ. По его условиям видеокассету с готовыми передачами надо было прокрутить в эфире семь дней. Выполнение щедро оплачивалось.

Я обещал подумать, к подобным вещам относился осторожно. Вначале внимательно просмотрел все передачи. Пожилой пастор читал и комментировал Библию. Ничего лишнего не говорил, всё в меру, как мне показалось. Затем проверил наличие регистрации «НЦ» в Министерстве юстиции республики. Проконсультировался в отделе социальных программ администрации города.

Мне дали «добро». И передачи пошли в эфир: одна, вторая.

После выхода третьей я почувствовал острую головную боль.

«Переутомился», – подумалось тогда.

Пораньше уехал домой, старался отдохнуть, но боль не отпускала и продолжалась несколько дней кряду.

Я буквально сходил с ума, не помогала даже водка.

А потом меня срочно вызвали в администрацию города.

Заместитель мэра молча протянул мне бумагу.

Это был фирменный бланк православной церкви для особых посланий.

Я прочитал и ужаснулся.

– Степан, что это за чушь?

Мы были на «ты».

– Надеюсь, ты понимаешь, что это полнейший бред?

– Знаю, – спокойно ответил чиновник, – но это – официальная бумага и я обязан её рассмотреть, вынести решение и доложить мэру.

– Ты серьезно хочешь это рассматривать? Да меня, согласно этому доносу, надо просто поставить к стенке, без всякого следствия. Почитай, что он пишет: «Способствует разжиганию межрелигиозной розни, межнациональных конфликтов, сын дьявола и пособник сатаны». И так далее.

– Это не смешно, – ответил Степан. – Настолько не смешно, что работу в эфире твоего канала я требую прекратить.

Я мгновенно похолодел и лихорадочно стал выискивать способ отвести удар.

– Степан, помилуй! У меня двенадцать человек и…

– Это не обсуждается! – резко прервал он. – Скажу больше, если вы всё-таки решите работать и далее, то рискуете стать моим личным врагом.

– Степан Александрович, – я тоже перешел на официальный тон, – неужели из-за грубого пасквиля вы…

– Именно, – ответил он. – Получишь лицензию, тогда пожалуйста, а сейчас… Ведь он давит, прежде всего, на факт вашего незаконного вещания. Поэтому мы своё разрешение на местном уровне вынуждены отозвать.

Он прошёлся вдоль кабинета и вдруг спросил:

– Слушай, как у тебя хватило ума вдруг связаться с вопросами религии? Конечно, ты – один из ведущих журналистов, король эфира! Но ты положительно сошёл с ума! Да сейчас и на более высоком уровне никто толком не знает, как нам относиться к тому или иному вопросу, касающемуся веры.

– Эх, Степан! – сказал я обречённо.

– О, Господи! – в тон мне ответил он. – Ты думаешь, мне это всё нравится? Отвечу, не нравится. А еще больше мне не нравится, что Елюбай на тебя разозлился.

– Слушай, может к нему зайти?

– Даже не думай, попробуем как-нибудь по-другому.

Впервые за разговор он улыбнулся.

– Ты знаешь, мэр тебя ценит высоко, но против церкви он не пойдет.

– Слушай, Степа, что реально сейчас можно предпринять? Ведь если бы Елюбай не желал появления «Арты» на хилом небосклоне информационного пространства этого Богом забытого городка, он просто не давал бы разрешение на наше пробное вещание.

– Начинаешь соображать, – подтвердил Степан. – Поезжай, постарайся с попом договориться. Если он отзовет бумагу, будет проще. Но учти, точно такую же он направил и в КНБ. Я звонил ребятам, они там от смеха корчатся… Тебя дёргать не будут, но ты особо не расслабляйся.

_________________________

Отец Игорь – почти метр девяноста, килограмм сто двадцать, реденькая бородка, волнистая грива волос, связанная пучком на затылке; сквозь затемнённые очки светится ехидная улыбка.

Рабочий кабинет отца настоятеля, в недавно выстроенном соборе, был огромен. По убранству и мебели скорее напоминал зал для экспозиций в музее.