Целитель

Он успел изучить эти места. Далеко не так хорошо, как когда-то знал окрестности отцовского замка — те Альмод успевал излазить вдоль и поперек даже за короткое время летних вакаций. И, наверное, не так досконально, как местные лесорубы и охотники. Но достаточно хорошо, чтобы уйти от погони, если та явится по его душу. Или увести погоню за собой. Что он и собирался сделать сейчас. Если сил хватит.

Впрочем, он обещал Нел за ней вернуться. А обещания нужно выполнять.

Толпа истаяла. Самые умные, или самые трусливые, или самые слабые давно отстали, вернувшись в город. Радоваться, что удалось спастись от злокозненного целителя. Но дюжины две — самых упрямых, или самых злых, а, может, самых глупых мялись на опушке леса, словно опасаясь, что из-за деревьев выскочит неведомое чудовище. Альмод не стал их разочаровывать. Неторопливо вышел в просвет между деревьями, запалил на ладони огонь — а то вдруг не узнают? — швырнул в ближайшего. Рассмеялся резко и зло, когда по траве покатился живой — пока еще живой — факел. Хотели отплатить целителю за все, что тот сделал? Что ж, платите.

Еще один отделился от остальных и бросился к городу. Надо же, как мало надо человеку, чтобы резко поумнеть. Альмод снова рассмеялся, плетением отшвырнул двух кряжистых мужиков на рядом стоящих и потрусил вдоль деревьев. Жалко, до ближайших крепких стволов далековато, размазать бы, чтобы пустые черепушки треснули. Но, глядишь, и так друг другу ребра помнут. Альмод исчез за кустами, а пустые взвыли и кинулись следом. Подождал, пока его снова не увидят, прибавил шагу. Поиграем.

Он появлялся, злил пустых, чтобы они снова бросались в погоню — и опять исчезал среди деревьев. Подчинял разум, заставляя кого-то из них с воем броситься в сторону, в погоню за мороком. Убивал, если представлялась возможность.

Преследователей оставалось все меньше. Но шли они за ним с упорством хорошо обученной гончей и, похоже, умели читать следы. Он полностью истощил способность плести. Они порасстреляли арбалетные болты, по счастью, лишь один чиркнул по руке, и Альмоду хватило небольшой передышки, чтобы затянуть рану. Но он был чистильщиком, а они — пустыми, крепкими и выносливыми, но всего лишь людьми, и когда темнота накрыла лес, преследователи все же отстали.

Альмод опустился на землю. Он совершенно потерял представление, где находится, одежда промокла от пота, все тело ныло. Но он был жив, а многие из тех, кто за ним гнался — нет. Что ж, он расплатился с Мирным за все — сполна.

Он прислонился спиной к сосновому стволу. Сюда не достигал свет и темень была непроглядная. Коснулся пальцами манжета рубахи — там, где осталась кровь Нел. Отчаянным усилием потянулся к нитям. Жива. Значит, все хорошо. У него есть нож и меч, когда отдохнет — вернется и дар. И хотя становилось все прохладней — а, может, это просто ветерок обдувал разгоряченное, вспотевшее тело — ночи стояли слишком теплые для поздней весны, и надо было сильно постараться, чтобы при таком раскладе не дожить до утра.

Свет луны почти не проникал сквозь густые ветки, но когда глаза привыкли к темноте, его оказалось достаточно, чтобы нарубить ножом лапника и не лежать на земле. За годы у чистильщиков, исходив лиги и лиги по редкостной глуши, Альмод научился спать чутко, так, что и мышь услышит. Еще бы комары не заедали…

Он подождал, пока начали восстанавливаться силы плести, зажег светлячок — не тот яркий, при котором читали посреди ночи, а едва заметный, что шагах в двадцати можно было перепутать с гнилушкой. Наломал сухостоя, тем же ножом выкопал яму, в которой развел костер. Придвинул лапник поближе к дыму. Вот теперь можно было преспокойно спать до утра.

Где-то неподалеку заквакали лягушки, прошуршала в траве мышь. Заснуть не получалось — Альмод то проваливался в сон, то снова просыпался, злясь на себя. Какое ему дело до того, что Астрид, как и предыдущий Первый, промышляли контрабандой? Да, самому Альмоду было более чем достаточно жалования. Им оказалось мало — их дело. Никого они не убили ради этих денег… А тот, кто убил, расплатился сполна. Разве что умер чересчур быстро, совсем не так как те, что по его милости горели заживо или долго умирали от ожогов. Но, тем не менее, зло наказано, справедливость восторжествовала, так?

Глава 24

Альмод продолжал размышлять, глядя в темноту. Пройдет время, Астрид насядет на сынка Хродрика, но это, опять же, не дело Альмода. Сами как-нибудь разберутся.

Ему следовало бы думать не об Астрид и не о Первом, который год назад поплатился жизнью за то, что не поверил, когда Альмод попросил его защиты. А, к примеру, озаботиться тем, что Рагна все же оказалась чистильщицей. И будь он проклят, если у нее нет его крови. Она ведь приводила в чувства его, избитого. Одного сломанного носа хватило бы, чтобы взять образец. И в постель она прыгнула, чтобы приглядеться получше к единственному одаренному, жившему в Мирном до пожара. Молодые и красивые во все времена пользовались одними и теми же средствами. А мужчины всегда на них покупались, и он не исключение.