Целительство

Мы понимаем под словом «medicine» лекарственное вещество, используемое при лечении болезней, следовательно, Medicine-man[14] должен обозначать того, кто дает лекарства, то есть врача. Однако в таком значении это слово не дает никакого адекватного представления о святом человеке американских индейцев. Этот термин был введен лет двести тому назад несведущими белыми с явным намерением опорочить идею; и впоследствии, когда это выражение подхватили неразборчивые в средствах странствующие шарлатаны, торговавшие вразнос всякими «верными эликсирами» и «средствами от укусов змей» и выдававшими совершенно бесполезную бурду за настоящие индейские лекарственные средства, шаман приобретал все более и более дурную славу.

В словаре признается, что «medicine» является синонимом магии применительно к магическим формам целительства. Это значение хотя и ближе к сущности дела, все же вводит в заблуждение. Шаман необязательно является целителем, хотя целительство может входить в круг его обязанностей. Индеец долго применял слово «medicine» к любой таинственной силе, выходящей за пределы его понимания. Когда американская армия начала использовать против индейцев магазинные винтовки, племена говорили об этом скорострельном оружии как о «мощном medicine — колдовстве», потому что индейцы-сиу не понимали, как можно перезаряжать винтовки так быстро.

Для индейцев шаман был обладателем сверхъестественных способностей пророка, провидца, чудотворца, жреца, врача, спирита или духовного целителя. Он мог специализироваться только в одном из этих видов деятельности или соединять в своем лице несколько функций. Прежде всего, он был святым, человеком, который мог разговаривать с духами, ему были известны пути богов. Зачастую он становился и историком племени, поскольку большинство этих жрецов отличалось необыкновенной памятью.

Чудеса под пристальными взглядами

Современным скептикам, склонным не принимать на веру сверхъестественные способности шамана, не мешало бы вспомнить об условиях, в которых он занимался своим делом. Этот пророк-жрец проживал жизнь и творил чудеса под настороженными взглядами своих соплеменников. Его жизнь была известна им с первой же минуты; они заметили мистическое выражение, появившееся в его глазах; им первым стало известно, что он выберет стезю провидца; они помнили его первые видения и много раз видели, как он возвращается после долгих бдений у священного огня.

В самом деле, трудно быть обманщиком с пеленок, особенно когда рядом найдутся другие бдительные, а иногда и завистливые шаманы, готовые попробовать пообщаться с духами.

От чудотворца постоянно требовалась результативная помощь, и если он терпел неудачу в своих магических действиях, то лишался доверия народа. А если неудачи преследовали его, то дурная слава не давала ему возможности перебраться в какую-нибудь другую общину. Чтобы шаман на протяжении своей долгой и богатой событиями жизни сохранял хорошую репутацию, значительное число его экспериментов должно было быть удачным. Наиболее высокоразвитые индейские народности были слишком умны, чтобы их можно было легко обмануть, а ведь именно среди них жрец тайных обрядов достиг наибольшей власти и довел свое сверхъестественное искусство до полного расцвета.

Если племя нуждалось в дожде, то шаман был обязан изыскать способ вызвать его; оправдания могли срабатывать в течение некоторого времени, но дождь все же должен был пойти, а иначе непременно появлялся новый шаман.

Если заболевал видный член племени, от шамана требовалось найти и применить необходимые лечебные средства. Слишком большое число неудач на этом поприще тоже имело катастрофические последствия, и этот маг не мог прикрываться заявлениями о неизлечимости заболевания, как могут и делают современные врачи. Для того, кто обладает сверхъестественными способностями нет ничего невозможного; желанное излечение было единственным удовлетворительным завершением визита к больному.

При выходе на охоту с шаманом советовались относительно точного местонахождения дичи, и, как только он высказывал свое мнение, охотники отправлялись в путь. Что могло приключиться с несчастным шаманом, если животных там не оказывалось и охотникам приходилось возвращаться с пустыми руками, сказать трудно по той простой причине, что во всех имеющихся рассказах утверждается, что дичь всегда бывала в том месте, которое указывал жрец.

Порой племя, ожидая неприятностей от какого-нибудь другого отряда индейцев, а позднее от грозных белых людей, собирало совет, на котором от шамана требовали описать боевые силы противника, точно определить местонахождение и численность врага. Часто выживание целого племени зависело от остроты мистического зрения жреца; он должен был быть точным во всех деталях, даже если враг находился за сотню миль от него.